Плутониевая зона

Шутов тоже не избежал предполагаемых наград. В последний момент он успел вскочить на подножку уходящего наградного поезда. В июне 1949 года, чувствуя близкий конец первого этапа атомной эпохи, он затеял срочную инвентаризацию архива секретных документов. В результате было обнаружено грубейшее нарушение режима: подозрительная пропажа нескольких секретных документов. Два офицера из службы Шутова были арестованы по подозрению «в расхлябанности и содействии». Это пошло в положительный зачет Шутову. К тому же за три прошедших года не было зарегистрировано ни одного случая утечки секретной информации из плутониевой зоны. Советская режимная служба оказалась на голову выше американской. Шутов гордился этим. И его включили в список награждаемых орденом Трудового Красного Знамени.

Берия выступал на заводах с краткими речами, радужно рисуя перспективы улучшения условий труда и быта. Во время этих бесед некоторые отчаянные головы пробовали жаловаться Берия на неустроенность быта, плохое снабжение продуктами питания и промтоварами.

Берия даже поощрял их. Сам громко возмущался равнодушием руководства комбината к насущным нуждам трудящихся. Свой демократически-либеральный нрав «чуткого» человека и дальновидность «мудрого» руководителя Берия решил закрепить на глазах у всей плутониевой зоны, демонстративно проведя — здесь же и немедленно — выездное заседание Специального комитета по затронутому вопросу.

На заседание были приглашены все потенциально виновные «в упущениях и преступном равнодушии». Помимо Музрукова и Славского, присутствовали: секретарь обкома ВКП(б) Белобородое, начальник политотдела комбината Морковин, заместитель директора по рабочему снабжению зоны Смирнов, начальник конторы торгпита Розенталь, помощник Музрукова по быту Овчинников, начальник медсанчасти Мойсейцев и другие руководящие работники.

С вступительным словом «О жалобах на недостатки в торговле, медицинском и культурно-бытовом обслуживании рабочих и служащих комбината № 817» к собравшимся обратился Берия. Он метал громы и молнии, гневно возмущался, кипел благородным негодованием. Конечно, ни слова — о действительных причинах. Не мог же Лаврентий Павлович говорить о том, что обнищание и разруха, вызванные войной, усугубляются фантастическими затратами всех свободных средств на создание ядерного щита?

«Протокол № 86 заседания

Специального комитета

Комбинат № 817

Строго секретно

(Особая папка)

22 октября 1949 г.

…1. Поручить т. т. Костыгову, Музрукову, Царевскому, Честных и Паничкину в 5-дневный срок проверить имеющиеся сигналы о фактах неудовлетворительного состояния торговли, медицинского и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината № 817 и строительства, принять в оперативном порядке меры по устранению недостатков и привлечению виновных в этих недостатках к ответственности.

Предложения о мерах по решительному улучшению торговли и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината и мерах укрепления руководства этими участками представить в Совет Министров Союза ССР в 7-дневный срок.

2. Обязать Первое главное управление… в месячный срок вновь проверить состояние торговли и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината и о результатах доложить.

Председатель Специального комитета

при Совете Министров СССР Л. Берия».

Сдвиг произошел. По статье «соцкультбыт» финансирование резко возросло.

Так или иначе, благодаря «чуткому» вниманию Берия к нуждам трудящихся плутониевая зона начала прихорашиваться, превратившись через десять лет в образцово-показательный город сияющего социализма. Недаром первое время (до 1953 года) главный проспект города носил почетное имя Берия. Люди, живущие в плутониевой зоне, и сейчас гордятся красотой своего закрытого города Озерска (Челябинска-40), называя его жемчужиной Южного Урала, а некоторые — даже Городом Солнца.

Во время пышного празднования 40-летия комбината в 1988 году мужской хор в одинаковых голубых костюмах на сцене Дома Культуры торжественно исполнил на слова местного поэта Померанцева оду любимому городу: