Плутония. Необычайное путешествие в недра Земли.

— Километров десять по нашему пути шла та же тундра, но более сухая, чем здесь. Затем на ней растительность стала богаче, появились кусты и даже небольшие деревья…

— Полярная береза и полярная ива, но новых видов, а затем и тощая лиственница, — добавил Громеко. — Попались и цветущие растения, частью совершенно незнакомые мне, частью описанные разными исследователями в качестве представителей послетретичной ископаемой флоры Канады.

— Мы дошли наконец до узкой, но очень глубокой речки, через которую не было брода, и направились вниз по ее течению. Деревья становились выше человеческого роста, кусты между ними образовали чащу, через которую трудно было пробираться. Вот тут-то мы и набрели на стадо быков, пришедших на водопой.

— Какого вида быков? — спросил Папочкин.

— Они походили скорее на диких яков, — поправил Громеко, — черных, с длинной шерстью, с огромными толстыми рогами и с горбом на спине.

— Такой вид имели быки, — продолжал Макшеев, — а другие, очевидно коровы, ростом были немного меньше и с рогами потоньше и покороче; кроме того там было несколько телят. Я надеялся встретить на тундре только болотную птицу и мелкого зверя, поэтому взял с собой дробовик.

— А я совсем не взял ружья!

— Ну вот и пришлось стрелять только в теленка крупном картечью, которая нашлась в патронташе. Стадо скрылось в чаще, а теленок свалился в речку, откуда мы его выловили и прикончили ножом.

— Теленок весил добрых пятьдесят килограммов, а тащить домой нужно было двенадцать километров. Поэтому мы, для облегчения ноши, выпотрошили его, хотя и знали, что Семен Семенович будет недоволен этим.

— Ну, он получил достаточное утешение! — засмеялся Каштанов. — Знаете ли вы, какой шашлык вы сейчас скушали?

— Какого-нибудь полярного зайца, что ли? Не знаю, есть ли такой вид?

— Не зайца, а носорога, и даже ископаемого!

— Тьфу! Это вы значит нашли где-нибудь труп носорога[10] в вечно мерзлой тундре и решили попробовать мясо, пролежавшее десятки тысяч лет? — удивился Громеко. — Если бы я знал, не стал бы есть.

— А знаете ли вы, — спросил в свою очередь Папочкин, — что к ужину мы вас угостим вареным хоботом мамонта?

— Ну, это уже чорт знает что такое! — возмутился Громеко, — что вы, отравить нас хотите, что ли? Пробуете, как действует на желудок современного человека разная геологическая падаль! Нет, я не стану его есть! Я лучше поджарю себе телячью печенку, она по крайней мере свежая.

Насладившись удивлением своих товарищей, остальные наконец посвятили их в события этого дня, показали им труп носорога, хобот, хвост и клок шерсти мамонта, и ботаник успокоился. Он принял даже участие в решении вопроса, как и с чем сварить пресловутый хобот, и вынул из кармана несколько головок дикого чеснока, который нашел недалеко от места встречи с быками.

— Эти овощи будут хорошей приправой к хоботу, — сказал он, — жаль, что их попалось так мало.

За ужином решили пробыть на том же месте еще один день, чтобы сходить впятером к месту, где лежал убитый мамонт, и доставить к юрте запасы мяса и части, подлежащие сохранению.

— Теперь мы можем обсудить серьезно, куда и как нам двигаться дальше, — предложил после ужина Каштанов. — Наша разведка дала некоторый материал доя этого. А во время разговоров поможем зоологу отпрепарировать черепа носорога и теленка, назначенные для сохранения. Кстати, Семен Семенович, к какому виду вы относите теленка?

— Если бы я не видел собственными глазами живого мамонта и сибирского носорога, — ответил зоолог, — я бы сказал, что встреченные быки близки к современному яку Тибета. Но теперь я решаюсь думать, что это были первобытные быки, исчезнувшие с лица земли вместе с мамонтом и носорогом.

Письмо Труханова

При обсуждении вопроса о дальнейшем маршруте экспедиции все согласились, что Земля Нансена дала уже экспедиции не только много нового, но и много необъяснимого, и что необыкновенные факты множились с каждым днем, движения вперед.

Экскурсии последнего дня показали, что впереди за тундрой начинаются леса, итти по которым с партами и собаками было немыслимо: следовательно приходилось оставить парты, лыжи, часть груза и собак и итти дальше пешком, унося на себе необходимое.

Между тем было совершенно неизвестно, далеко ли тянутся эти леса и что предстоит встретить за ними. Наиболее вероятным казалось, что тепло, растения и животные ограничиваются дном глубокой впадины Земли Нансена и что дальше, на противоположном склоне ее, опять начнутся снега и льды; следовательно снова понадобятся нарты, лыжи и собаки.

Ввиду такой возможности целесообразным был и другой план дальнейшего движения: итти по тундре вдоль окраины льдов на нартах, чтобы обследовать таким образом окружность всей впадины, а в глубь последней делать экскурсии налегке. Но тогда середина последней, вероятно наиболее интересная в отношении флоры, фауны, а может быть и геологии, могла остаться неисследованной. Судя по тому, что с окраины льдов в глубь впадины стекали многочисленные речки, там должны были находиться обширные озера или одно большое озеро.