Плутовка

Наевшись до отвала жареного гуся, сливового пудинга и всех тех яств, которые прочно ассоциируются с Рождеством, Вирджиния, Лесли с мужем, Мэдлин с двумя детьми взяли с собой трех молоденьких терьеров и отправились прогуляться по знакомой с детства тропе, которая вела к самой главной достопримечательности этих мест — водопаду, низвергавшемуся по обледенелым камням откуда-то с верхних болот.

Они зашли на середину узкого каменного моста и начали предаваться старой детской забаве — бросать веточки в кристально прозрачную воду, а потом с радостными воплями перебежали на противоположную сторону, чтобы посмотреть, чья выплывет первой. Веточки застревали между валунов, и тогда приходилось начинать все сначала.

Это было веселое Рождество, семья снова собралась вместе, и единственным, что омрачало праздник, было отсутствие Бобби. Хотя с тех пор, как все узнали истинные обстоятельства его гибели, атмосфера немного разрядилась, поскольку теперь им не было нужды что-то скрывать друг от друга.

Веселые, довольные они вернулись домой. Родители ждали их в гостиной, мгновенно наполнившейся детским смехом и собачьим лаем.

Вирджиния, с пылающими после прогулки на свежем воздухе щеками и сияющими глазами, вслед за остальными прошла в комнату, смеясь над очередной шуткой, которую отпустил муж Лесли. Вдруг она опешила, и сердце ее затрепетало, едва она увидела поднимавшегося с кресла ей навстречу человека.

Улыбка застыла у нее на устах, хоть сердце уже ликовало. Она с трудом сдержала себя, чтобы не броситься к нему. В комнате воцарилась тишина. Все как будто одновременно обратили внимание на незнакомца — чертовски красивого джентльмена, разве что показавшегося им излишне сдержанным.

После того, как незнакомец был представлен, Мэдлин и Лесли выгнали из гостиной детей и собак, оставив Вирджинию и Рича наедине с притихшими родителями. Появление полковника Дикерсона явилось для них полной неожиданностью, но они были рады видеть его, как рады были и тому обстоятельству, что с недоразумениями вокруг смерти Бобби наконец покончено.

— Вирджиния, мы предоставляем тебя полковнику Дикерсону, — сказала леди Вудсворт и обратилась к Ричу: — Ведь вы согласитесь поужинать с нами?

— Благодарю вас, леди Вудсворт, но, боюсь, я должен возвращаться в Донкастер.

На лице леди Вудсворт мелькнуло разочарование. Ей понравился этот джентльмен, и она уже не возражала против того, чтобы Вирджиния возобновила свою работу в Стэнфилде, в надежде на то, что там у них появится шанс поближе узнать друг друга. Это казалось куда более подходящим вариантом, нежели поездка в Америку.

— Что ж, возможно, как-нибудь в другой раз?

— Разумеется. Буду очень рад.

Родители оставили их одних, и Рич подошел к Вирджинии. На губах его играла вежливая улыбка, как будто в том, что он вот так неожиданно нагрянул в Иденторп, не было ничего странного. Впрочем, что бы ни привело его сюда, она была рада ему. Вот только делать вид, что она воспринимает его визит как нечто само собой разумеющееся, оказалось нелегко.

— Здравствуй, Вирджиния, — тихо произнес Рич, не представляя, как он мог все это время жить без нее.

Пожалуй, впервые он видел ее в такой непринужденной обстановке. Это ей удивительно шло. Какое прелестное, умиротворенное выражение лица! И эти неубранные волосы, нежный румянец на щеках после прогулки на свежем воздухе… В тот момент ему страстно хотелось одного — предаться с ней любви.

Нэнси сказала ему, что Вирджиния на Рождество останется в Лондоне, поэтому Рич не рассчитывал увидеть ее здесь, в Иденторпе. После прочтения ее письма он был обуреваем самыми противоречивыми чувствами, пока наконец не счел, что с его стороны будет свинством не явиться к родителям Вирджинии и не принести им свои извинения за то, что позволил себе несправедливо осудить их сына.

Если Вирджиния не отказалась от своего намерения ехать в Америку, то, как он полагал, для них обоих будет лучше больше не встречаться. Именно из этих соображений он приехал в Иденторп на Рождество. И еще одно… Он боялся встречи с ней, боялся, что в последний момент дрогнет, не устоит. Когда ее мать сообщила, что Вирджиния решила провести Рождество с ними, Рич был на седьмом небе от счастья.

— Рич, скажи на милость, что ты здесь делаешь! — воскликнула Вирджиния.

— Получив твое письмо, я решил, что должен извиниться перед твоими родителями. По крайней мере… Я все равно был здесь неподалеку, в Донкастере, у друзей, так что для меня не составило особого труда…

— Ясно. Снова покупал лошадей?

— Пока просто смотрел. Мы с твоими родителями поговорили обо всем, что случилось, и согласились, что произошло чудовищное — хоть и объяснимое — недоразумение.

— Ты виделся с Гленом Гринуэем?

— Нет. У меня не было ни малейшего желания встречаться с бывшим любовником моей жены, — ответил он. — Я верю тебе на слово.

— В таком случае мне остается сожалеть, что ты не поверил мне раньше. Рич, я знала Бобби. Он не способен на такое.

— Прости меня, — сухо проронил Рич. — Пойми, я не знал твоего брата, поэтому исходил из тех фактов, которые имелись.