— Поистине, вы — человек действия! — приветствовал вошедший господин дышащего яростью графа, поднявшегося при виде посетителя со своего места у окна, через которое можно было наблюдать безотрадную картину нескончаемых лесов под проливным осенним дождем. Город Фонтенбло был окутан туманом и печалью. Это являлось весьма подходящим фоном для тех чувств, которые переполняли возбужденного молодого дворянина.
— Вы превосходите меня в знании моей личности, — фыркнул граф, стремясь сохранять самообладание. Он был на целую голову выше седовласого незнакомца, которого уже видел во время первого допроса.
С тех пор допросы повторялись неоднократно. Граф отказывался отвечать, поскольку Монморанси не гарантировал безопасность и свободу Флёр. Означает ли присутствие этого загадочного незнакомца, что пора вежливых допросов миновала? Что король хочет прибегнуть к иным методам, чтобы сломить арестанта?
Праздный вопрос. Он не боится этих методов. Единственное, что ему нужно, — это хоть немного унять беспокойство за жену. Их разлучили три дня тому назад. Теперь его держат в жалкой камере, где есть только кровать, ночной горшок да скамейка, и отказываются отвечать на его вопросы.
Что произошло за эти дни с его супругой? Держат ли ее в одиночестве в этом страшном подвале или перевели, как и его, в такую же жалкую кладовку? Что она чувствует? О чем думает?
— Это верно, превосхожу. — Незнакомец даже и после провоцирующих на враждебность слов графа оставался спокойным. — Но у меня есть основания назвать мое имя несколько позднее. Давайте лучше поговорим о вас. Мне сказали, что вы — человек, чья гордость не терпит обид; что вы — аристократ, чьи предки с незапамятных времен бились за честь Франции, и что вы по праву можете ими гордиться. Говорят, вы столь горды, что приказ короля жениться на дочери торговца был воспринят вами как глубочайшее унижение вашего дворянского достоинства.
— Исполнение приказа короля не может являться унижением, — дипломатически ушел от прямого ответа Шартьер. — А кроме того, приданое молодой дамы могло бы очень даже мне пригодиться.
— Но пока что вы не тронули из него ни флорина, ни кусочка золота, — поразил графа своей осведомленностью незнакомец. — Гордость?
Младший из собеседников использовал это ключевое слово, чтобы сменить тему.
— Если вы признаете за мною гордость, то примите к сведению, что я буду сам отвечать за свои поступки. Моя супруга следовала моим приказаниям, как это и приличествует послушной жене. За это ее нельзя ни порицать, ни привлекать к ответственности.
— Послушная жена… — повторил старший из собеседников с какой-то своеобразной интонацией и, опираясь на палку, прошел мимо Шартьера к окну. — Вы позволите мне позднее вернуться к этой вашей оценке молодой дамы, весьма напоминающей мне взгляд через розовые очки. А пока я хотел бы еще кое о чем поговорить с вами с глазу на глаз.
— Хорошо, продолжим игру в кошки-мышки, — буркнул Ив де Сен-Тессе и взлохматил всеми десятью пальцами копну своих густых волос, что должно было означать безнадежность их беседы. Обычная элегантность его внешности сильно пострадала от того, что он уже несколько дней не снимал с себя одежды, в которой был схвачен, но острота его ума никаких потерь не понесла. Полностью сосредоточившись, он шел на очередную схватку в этом опасном поединке, избрав тактику прямого нападения.
— Позвольте спросить и мне. Кому вы, собственно, служите, участвуя в этом деле? Королю? Герцогине? Королеве? В чем состоит ваша функция?
Та сбивающая собеседника с толку улыбка, которой граф уже побаивался, показала, что незнакомцу эти вопросы показались забавными.
— А что вы скажете, если я сообщу вам, что стою на стороне вашей супруги?
— Флёр? — глубокий, напряженный вздох вырвался у графа. — Если вы говорите правду, то я бы на коленях возблагодарил небеса за это. Можете ли вы мне сказать, где она сейчас? И как ее здоровье?
— Она находится в женском монастыре бенедиктинского ордена в Лисе. У нее есть все необходимое, а недостает ей лишь свободы передвижения. Но, быть может, у нее там будет достаточно времени, чтобы образумиться, а это ей крайне необходимо. Вы так не считаете?
Было трудно выдержать испытующий взгляд этих серебристо-голубых глаз, который, казалось, проникал в самую глубину души.
— Чего же вы хотите? Ради какой-то вашей игры настроить нас друг против друга?
— Я хочу узнать правду, — ответил посетитель столь же кратко, сколь и холодно. — Истинную правду, скрытую за всей этой массой лжи!
— Правду? — задумчиво повторил Ив де Сен-Тессе. — Правда состоит в том, что я вам благодарен за сведения о моей жене, если они соответствуют истинному положению вещей. Но говорить я буду только после того, как собственными глазами удостоверюсь, что моя супруга жива и здорова. Не забудьте, что я, быть может, знаю о планах Козимо Медичи больше, чем вы предполагаете.