Плутовские кости

Артур Конан Дойл ПЛУТОВСКИЕ КОСТИ

* * *

Несколько лет назад мне довелось проехать по южным графствам Англии в компании одной своей хорошей знакомой. Мы путешествовали в открытом экипаже, останавливаясь лишь на несколько часов — иной раз ежедневно, а порой и не чаще раза в неделю — в местах, хоть чем-то заслуживавших внимания. При этом очередной этап своей поездки мы старались завершить утром, дабы дать лошадям возможность отдохнуть, а самим насладиться ржаным хлебом, парным молоком и свежими яйцами — завтраком, который все еще подают в наших сельских гостиницах, стремительно превращающихся в разновидность археологического реликта.

— Завтракать будем в Т***, — как-то вечером сообщила мне спутница. — Мне хотелось бы навести там справки о семействе Ловеллов. Я познакомилась с ними — мужем, женой и двумя очаровательными детьми — однажды летом в Эксмауте. Мы сошлись очень близко, и Ловеллы показались мне людьми необычайно интересными, но с тех пор я их больше не видела.

Утро встретило нас солнышком — столь ослепительным, что сердцу грех было не возрадоваться, — и мы, в полной мере насладившись утренним отрезком маршрута, около девяти часов достигли окрестностей города.

— О, какая чудная гостиница! — воскликнул я, когда мы подъехали к белому домику со знаком, раскачивавшимся у входа, и цветочной клумбой у боковой стены.

— Остановитесь, Джон! — крикнула моя попутчица. — Думаю, здесь нас ждет завтрак куда здоровее и вкуснее любого городского. Если же в городе найдется на что посмотреть, доберемся туда пешком.

Мы спустились по ступенькам экипажа и были препровождены в уютную маленькую гостиную с белыми занавесками. Вскоре стол был накрыт, и мы сели за незатейливый деревенский завтрак.

— Скажите, известно ли вам что-нибудь о семействе Ловеллов? — спросила моя знакомая (звали ее миссис Маркхэм). — Мистер Ловелл, насколько мне известно, был священником.

— Известно, мэм, — ответила прислуживавшая нам девушка, судя по всему, хозяйская дочка. — Он — настоятель нашего прихода.

— Вот как? И живет неподалеку?

— Да, мэм, в доме викария. Это — вниз по той дорожке: отсюда будет около четверти мили. Можете, если хотите, пройтись полем, вон к той башенке — пожалуй, так будет поближе.

— А какой путь приятнее? — поинтересовалась миссис Маркхэм.

— Думаю, полем, мэм — если, конечно, вас не отвратит перспектива дважды подняться и спуститься по ступенькам вдоль живой изгороди. Кстати, пройдясь полем, вы сможете получше рассмотреть наше аббатство.

— Башенка, что там виднеется, — тоже его часть?

— Да, мэм, — отвечала девушка, — дом викария как раз за нею.

Получив все необходимые указания, сразу же после завтрака мы отправились по полю и после очень приятной двадцатиминутной прогулки оказались на церковном дворике среди развалин, которые по живописности могли бы поспорить с шедеврами самого буйного воображения. Кроме той самой башни, что видна была из гостиницы и несомненно служила колокольней, строений тут почти не осталось. Сохранились внешняя стена алтаря и полуразрушенная ступенька, которая когда-то вела, очевидно, к престолу. Видны были остатки церковных приделов и части аркады, изысканно убранные гирляндами из мха и плюща. То тут, то там среди поросших травой безвестных могил возвышались массивные гробницы здешних мадам Марджери и сэров Хильдебрандов, имевших счастье родиться и умереть в более романтические времена.

Повсюду царили упадок и тлен. Но сколь поэтичен был этот упадок… и как живописен тлен!

Из-за высокой серой башни выглядывал необычайно красивый, словно улыбающийся садик; там же виден был и милейший коттеджик — трудно было даже поверить, что он настоящий. День искрился яркими красками: изумрудная трава, веселенькие цветочки, воздух, напоенный сладкими ароматами, и птицы, щебечущие в листве яблонь и вишен, — все, казалось, пришло вдруг в неописуемый восторг от самой радости жизни.

— Ну что же, — заговорила моя спутница, устраиваясь на обломке колонны и оглядываясь по сторонам, — теперь, все это увидев, я начинаю лучше понимать, что за люди были Ловеллы.

— И что же это были за люди? — поинтересовался я.

— Ну, прежде всего, как я уже сказала, они были интересны тем, что являли собой необычайно привлекательный супружеский дуэт.

— Вряд ли особенности здешней местности могли иметь к этому непосредственное отношение, — заметил я.