Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ)

Папа появился из глубокой сини.

- Голова кружится? - спросила я.

- Немного. Я поспал.

-- Но папа! В плывунах же не спят?

-- А я - спал, -- упёрто сказал папа. -- Ты с этим пацаном болтала?

- Да. Его Эрна простила.

- Нет. Эрна не простила. Эрна никого не прощает. Король попросил. Сказал, что страсти Артёма разрывают - это неплохо для творца.

- Его должны были уничтожить?

- Да. Из-за родителей. У него родители так себе. - папа поморщился.

- Из-за родителей? - испугалась я.

- А ты как думала? Не можешь отвечать за свои поступки, не сможешь отвечать и за свою жизнь. Мой как раз вариант. Только я не воровал.

- А они воруют?

- Мать-то жульё крупное. Но ей теперь тоже несладко. Не позавидуешь.

- Ой! - я испугалась.

- Да не ойкай ты. Захочет - спасётся. У неё ещё не всё потеряно. А вот нам с тобой может не поздоровиться.

- Нет, папа. Я того убью сама. Не знаю как, но убью. Но тебя ни за что им не дать убить. Если что, я Тёму попрошу помочь. У него и друзья боевые.

- Да, дочь, хорошо. Всё, пошли к маме.

- Папа! Я тебя умоляю: представь нашу квартиру. Я не хочу по улице с тобой, раскрашенным в синеву, плестись.

- Представлю, - неуверенно сказал папа. - Я, пока лежал, чувствовал, что учусь, начинает работать воображение. Это всё из-за удара.

Мы взялись с папой за руки, и... очутились у входной двери. Мама сразу открыла. Она не так давно пришла с работы. В прихожей на стене висели часы - было только полдевятого. Всё-таки Плывуны - великая вещь. Не теряется ни минуты, ни секунды времени.

-- Явились, не запылились, -- рассмеялась мама. - Что у тебя с лицом?

Я думала мама обращается к папе. Оказалось - ко мне. Папино-то лицо было без тени подтёков и гематом. Ну, Плывуны, ну, волшебники!

А лицо у меня было напуганное, потому что я заметила у себя в руках лапу той игрушечной собачки, лапу из ткани, которую не могла вывернуть! Ой! Из Плывунов нельзя было ничего брать! Верну, ничего страшного. - успокаивала я себя. Я сунула лапу в карман своей куртки, заношенной, старой, с клочками меха вокруг капюшона.

Ночью я вспоминала Артёма и мне становилось сладко и хорошо.

Глава шестая.Новый год

Глава шестая

Новый год

Последствия удара о лёд были несерьёзными. Папа пропустил всего два дня работы. Эрна стала приходить к нам в гости. Ситуация становилась серьёзной. За неделю морозов Плывуны ослабли. Каждый день мы с папой встречались у катка. Эрна принесла нам коньки, и мы стали кататься. То есть, после работы папа ещё должен был кататься. Мы были совсем вымотанными. Нам помогали и Артём, и Лёха с Владом, и Босхан. Но всё равно коньки давались нам с трудом. Лёд был гладкий, только поцарапанный за день. Морозы были такие, что вечером Босхан заливал снова. В том месте, где он лил во время драки кипятком, была большая кочка - все её объезжали. А в том месте, где была вмятина от конька - там тот смертоносный субьект оставил след. Босхан первые дни пытался залить эту щель. Но она не заливалась. Вопреки всем законам физики, вода не скатывалась в щель, а растекалась вокруг. То есть щель тоже окаймлял «бордюр» изо льда. Но в целом всё было спокойно. Эрна объясняла это тем, что кладбищенские поняли: на катке им не совладать. Если что, кто-нибудь из нас растопит лёд кипятком. У Босхана в раздевалке стояло пять термосов с кипятком. Воду Босхан менял каждые десять часов. У плывунов кладбищенским сложно. Кладбищенским по жизни сложно. Они действуют так же, как сто, и тысячу лет назад. Но Эрна сказала, что они мощны своей глубинной силой, все пороки нашёптываются ими.

Эта неделя на катке вымотала меня. Пока Плывуны «зимовали», нам с папой приходилось самим возвращаться домой. Артём, Лёха и Влад нас провожали. Они не верили в Плывуны. Они считали, что Щеголь (все так звали Тёму) в меня влюбился и, что бы «вынести мозг», «развести» придумал такую историю. Я радовалась, что не появляется ни Дэн с моим отчимом, ни этот, с помпоном, пытавшийся вернуть мне серьги. Мама радовалась, что тётя Надя-толстая не звонит и не мучает маму своими рассказами о новом поклоннике, что, в общем-то было странно. Эрну это беспокоило. Она каждый день заходила к нам, прохаживалась по комнатам, копалась в моём треснутом ящике из-под игрушек, она была серьёзна. Почти не улыбалась.

Потом морозы прошли. Резко потеплело. Снег таял, бежал ручьями, все по привычке ходили в тёплых куртках, а днём столбик градусникапоказывал плюс десять. Я отвыкла за неделю от Плывунов. Я еле передвигала ноги после этих коньков. Но неделя прошла весело. Мне впервые в жизни не было одиноко. Девчонки из нашего класса видели меня на катке, стали спрашивать в школе о Щеголе и его друзьях. Нельзя сказать, что меня зауважали, но всё-таки...