По Америке и Канаде с русской красавицей

Ко всякой безделице вроде брелков и чашек Рита уже остыла: ее внимание привлекла китайская бронза. Статуэтки богов, животных, – очень неплохие. В свое время, напуганные экспансией континентального Китая, в Канаду хлынул поток жителей Гонконга, среди которых было немало очень богатых людей. Спасаясь от коммунистов, они везли с собой не только деньги, – много ценного антиквариата. Тогда в лавках Торонто, особенно в Китайском квартале, можно было дешево купить музейные раритеты. Те годы прошли, теперь раритетов не найдешь, но есть достойные современные вещи.

– Смотри какой красавец, – Рита взяла с полки фигурку бегемота. – Наверное, дорогой…

Рядом, будто случайно, вертелся продавец китаец, он говорил со смешным акцентом. Впрочем, мой акцент для ушей китайца наверное – еще смешней.

– Всего двести сто сорок, мэм. Мы поставили его на продажу только сегодня. Очень редкая вещь. Вам повезло.

– Не слушай его, – говорю я по-русски. – Здесь дорого. Пошли отсюда.

Мы прошагали пару кварталов, завернули в другую лавку, нашли точно такого же бегемота за девяносто долларов. Настала пора торговаться. У продавца всегда наготове сказка, что приглянувшаяся вам бронза – это начало 19-го века, династия Цын, завезена к Торонто контрабандой. Но, вспомните, Остап Бендер говорил: "Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице".

Не верьте продавцам, особенно китайским. Бронза, разумеется, современная. Но искусно состарена, в благородных зеленых пятнышках, патине, у иных полых фигурок – внутри паутина. И торгуйтесь. За три отличные фигурки Рита заплатила почти вдвое меньше того, что спрашивали. Думаю, можно было еще поторговаться, выжать долларов двадцать, но язык устал.

* * *

Вечером наши дороги разошлись, Рита отправилась в театр, – ей хотелось получить представление о канадской драматургии. После нашего чикагского театрального похода, не слишком удачного, она не захотела брать меня с собой. Ну, так мне показалось. Заявила, что нуждается в одиночестве, надо посмотреть пьесу, вдуматься… Обычная отговорка. А мне поручила встретить ее после представления.

Чтобы убить время, поужинал в закусочной, побродил по вечерним улицам, завернул в стриптиз клуб "Занзибар", – не часто попадались стриптизы в самом центре города, на главной улице, в Америке такие злачные заведения прописывают где-нибудь на пустырях или дальних окраинах. Небольшой трехэтажный домишко сдавлен другими зданиями. На вывеске написано, что девушки трудятся без остановки, – кто бы сомневался.

В зале народу немного. На эстраде у шеста крутилась смуглая худенькая девушка, не слишком эротичная. Я сидел за столиком, сосал через соломинку какую-то сладковатую водичку, где кроме сока, льда и воды содержалась пара капель рома и виски. И ждал, когда придет сменщица этой смуглянки у шеста. Снова выходить в этот жаркий вечер на улицы, наполненные людьми и машинами, не хотелось. Но просидеть долго – тоже не получится. Каждые двадцать минут надо что-то заказывать, иначе вас вежливо попросят освободить место.

За соседним столиком в одиночестве сидел мужчина лет тридцати с наколками на запястьях. Перехватив мой взгляд, он улыбнулся, подошел и спросил, можно ли приземлиться на пустой стул. Парень думал: может быть, я местный, хотел задать пару вопросов. Например, где лучше познакомиться с девчонкой. Ему не повезло, – вокруг одни туристы, и я тоже приезжий.

Мы разговорились, парня звали Брюсом. Он с севера, из небольшого города во Французской Канаде, приехал поразвлечься. Брюс отвечал на мои вопросы, а сам голодными глазами смотрел на девушку у шеста и сглатывал слюну. Так смотрят на женщин моряки, ходившие в долгое плавание или… Точно, оказалось, буквально на днях Брюс вышел из тюрьмы после четырех лет отсидки за разбой, – с пистолетом в руке зашел в ломбард, унес немного денег и приглянувшиеся вещи. А через несколько дней попался на их сбыте. Преступление было не первым, – до этого Брюс грабил водителей автобусов, – суд влепил реальный срок.

Мне, можно сказать, повезло: встретить уголовника в Канаде, – где количество убийств (в реальных цифрах) в двадцать раз меньше, чем соседней Америке, – не так-то просто. Правда, Брюс не убийца, – всего лишь грабитель, – но все равно приятно столкнуться с редким человеком. С радости я заказал ему двойное виски, а Брюс немного поболтал о жизни за решеткой.

– В наших тюрьмах – не то, что в Америке, – сказал он. – У них черных гораздо больше половины. Плюс латины. Эти ребята – не сахар. Притесняют белых. И порядки у нас не такие строгие. Зато у нас много индейцев. Чтобы зимой не мерзнуть на улице, индеец что-нибудь украдет или подерется. И не станет убегать с места преступления. Перезимует в тюрьме, на казенном обеспечении. Когда наступит тепло, выйдет. Чего жаловаться… Жить можно и за решеткой. Только с девчонками там – никак. И с выпивкой тоже…

Он смотрит на танцовщицу и говорит:

– Пожалуй, я сегодня напьюсь. А затем подцеплю девочку. Или лучше наоборот? Сначала девочка, потом все остальное?