По Америке с русской красавицей

Никаких специальных навыков для работы не требуется. Но есть определенные правила, которым придется следовать. Скажем, здесь много весьма небедных людей, им попросту некуда девать деньги. Нередко, кто-то из клиентов в знак уважения или личной симпатии вдруг захочет оформить завещание на какого-либо сотрудника «Магнолии». Поэтому, поступая на работы, ты заранее отказываешься принимать деньги, будь то некоторая сумма наличными или еще что-то.

Если с кем-то из пожилых людей где-нибудь в городе случится сердечный приступ, менеджер не имеет право оказывать первую медицинскую помощь, он должен набрать 911 и дождаться «скорой». Конечно, старику хочется помочь, но если что-то сделаешь не так, и дело плохо кончится, – родственники клиента запросто отсудят у дома престарелых огромные деньги, дескать, в смерти любимого дедушки виноват ваш сотрудник.

Есть множество других писаных и неписаных правил. Скажем, этического свойства. Если вы хотите спросить собеседника «Сколько вам лет?», – вопрос по-английски будет звучать так: «How old are you?» В дословном переводе: «Как вы стары?» Но пожилому человеку невежливо напоминать о его годах. Поэтому вопрос должен звучать так: «How young are you?» В переводе: «Как вы молоды?» Мелочь, но человеческая жизнь состоит из мелочей.

* * *

Алекс показывает нам свой рабочий кабинет, крошечную комнату, где едва помещается небольшой письменный стол и три стула. Он приносит кофе и, пока нет вызовов от клиентов, болтает с нами.

– Такое впечатление, что здесь право на счастливую старость имеют только богатые люди, – мрачно замечает Рита.

На ее щеках загорается румянец. Только что она побывала в мире благоденствия, достатка, спокойной и сытой старости. Ей не дает покоя, что этот мир – царство избранных людей, а не общественное достояние. Когда-то, еще в ранней молодости, она увлекалась социалистическими идеями, но до конца этим увлечением не переболела. Иногда призраки всеобщего равенства и братства возникают перед ней, зовут, манят за собой в пустыню социализма. В эти минуты она смотрит на мир критическим взглядом.

– Счастье пропорционально толщине кошелька, так по-вашему выходит? – голос Риты крепнет. – Кто богаче, тот счастливее?

– Разве это богатые люди? – удивляется Алекс. – Большинство здешних обитателей всю жизнь проработали служащими среднего звена, клерками, управляющими в магазинах, медсестрами. Их пенсионные отчисления были вложены в ценные бумаги. И принесли хорошие дивиденды. Как правило, человек, отработавший на государство или частную компанию всю жизнь, к старости забывает о бедности. Но настоящие богачи живут не здесь, в других местах. Гораздо лучше этого.

– А что остается тем беднягам, у которых нет пенсии? – Рита пылает гневом. – Ночевать на улице? Умирать от болезней? Или пухнуть с голода?

– Опухшего с голоду человека мне встречать не доводилось, – кажется, Алекс во время диалога с Ритой, испытывает некоторую неловкость от того, что его подопечные не прозябают в болоте нищеты и не голодают. – Просто не помню таких случаев, ну, чтобы с голоду пухли. И не умирал никто. К старикам в этой стране хорошо относятся. И пенсию по старости получают все, даже те, кто ни дня не проработал. Деньги небольшие 500–700 долларов. Но такие люди имеют право на бесплатную муниципальную квартиру. Плюс талоны на бесплатные продукты. Плюс программа бесплатного медицинского обслуживания для малоимущих и стариков – «Медикеир» («Medicare»).

– «Медикеир»?

– А в довесок к этой программе в каждом штате действуют свои программы «Медикейт» («Medicate»). Это дополнительные льготы в медицинском обслуживании и бесплатные лекарства (бесплатные – не значит плохие). Или, например, вызов бесплатного такси для поездки в поликлинику или больницу.

Рита остывает, немного смягчается. По дороге в гостиницу она рассуждает о том, что справедливости в мире как не было, так и нет. Конечно, обеспеченная старость – это хорошо. И дом престарелых не самое плохое место на свете. Однако пожилому человеку надо жить в семье, с детьми, внуками и правнуками, а не в казенном доме, не на казенных хлебах.

О животных и людях

Мы ехали по узкой дороге, вокруг тянулись загородки частных владений, за ними дома в стиле ранчо, каждое владение – не меньше двух-трех акров. Деревья, поля. Через пару миль поворот на хайвей, но я притормозил, когда увидели лист картона, прикрепленный на дереве, и надпись большими буквами: «Комната внаем. Бесплатный завтрак».

До кемпинга, где мы хотели устроиться, еще далеко, а солнце уже было готово упасть за холмистый горизонт. Прервать сегодняшнее путешествие и остановиться где-нибудь на ночлег, – удачная мысль. Рита не возражала, я свернул на узкую дорогу. Справа изгородь, слева смешанный дикий лес. Остановил машину перед воротами из двух продольных и двух поперечных досок, посигналил.