По белому огню чёрным огнём

Крик рога

Ну и что, что люблю, что кривые смеются кинжалы.
Пусть устали друзья, опускают в томленье глаза.
Мои бешены кони, и ядом пропитаны жала
Моих слов, что летят вдоль руки, вдоль меча, вдоль ножа.

А не надо стрелять, ведь волшебны несут меня кони.

Ни рука, ни стрела не изменят их радости бег.
Их не надо менять, одуревших от дерзкой погони.
Я в молитву сложу мои песни, и стоны, и смех.

А когда доскачу, доползу, доскажу я простое,

Вот тогда и заплачу, и слёзы пошлю в небеса.
И расступится тьма, как последнее Красное море,
Подарив мне тебя, упадёт утром с неба роса.

Вот тогда к небесам в благодарность смиренные звуки,

И крик рога кривого восславит рожденье звезды.
И я сына учу разжимать его детские руки,
Научу отдавать, чтоб спасти этот мир от беды.

Очнитесь, прошу вас

Вопль матери, видящей муки детей,
Детей, что отняли, украли из дома.
Кричит, их зовёт сквозь зеркал чёрный омут.
В стекле отражение – бей его, бей.

Кто может помочь ей, кричащей во тьму,

И детям, которые гибнут и тонут?
Бросаюсь на помощь за зеркало в омут,
Там мудростью глупость и злость заменю.

Не хватит, где плещется море беды,

Где святости искры мерцают сквозь пошлость,
Молюсь за них нынешних, будущих, прошлых.
Лишь тают слова в толще соли воды.

Тогда я хватаю одну и люблю,

А море шальное любовью играет,
А я не сдаюсь, а волна не пускает,
И пью я волну, и тону, и тону.

Что будет? Зависит от вас и от вас,

От всех, кто не умер, кто ходит по кругу.
Очнитесь, прошу вас, подайте нам руку.
Любовь ещё может, ещё её час
Не пробил, и катятся слёзы из глаз.

Миссия невыполнима