По библейским местам

Их жалобные крики — один из наиболее характерных звуков в Каире по утрам. Большие коричневые птицы, порой достигающие пяти футов в размахе крыльев, в течение многих веков терроризировали улицы Каира. В Египте никто не осмелится убить коршуна. Сделать это — значит навлечь на себя несчастье; также существует убеждение, что коршун, севший на окно или балкон, предвещает смерть. Как ибис и кот в Древнем Египте, коршун пользуется особыми привилегиями и находится под защитой.

Ранним утром я стоял на балконе и наблюдал за этими птицами. Они совершенно не боятся людей, и я много раз наблюдал за тем, как они стремительно пикировали на мусорщиков, выхватывали куски из отбросов и улетали. Им нравится садиться на высоте, например на верхушках мачт и флагштоков, и оттуда взирать по-орлиному на расположенные внизу улицы.

Некоторые говорят, что коршун никогда не атакует живое существо, но друзья в Каире заверили меня, что не раз наблюдали, как эти птицы уносят в когтях крысу или змею. А один из них уверял, что коршун унес котенка с его балкона; другой рассказал историю о пикнике, прерванном появлением коршуна, который украл рыбу прямо со стола!

Эти птицы, в Англии ныне редкие, когда-то были обычными и в наших городах. Гости Лондона четыре столетия назад упоминали их посвист и привычку подбирать куски из уличного мусора. Существует старинная английская поговорка: «Коршун-падальщик никогда не станет добрым соколом», для которой есть и аналог: «Из коровьего уха шелковый кошель не сошьешь». В наши демократические дни это мнение услышишь нечасто.

Стоя утром на балконе, я видел, как коршун явил живую иллюстрацию к строке Шекспира. В саду отеля накрывали столы, все пространство столов было усеяно салфетками, словно земля сухими листьями. Часть салфеток упала на траву, и коршун нырнул за ними, одним свободным, плавным движением, а потом взмыл ввысь с салфеткой в когтях.

Автокл в «Зимней сказке» произносит загадочное предостережение: «Когда коршун охотится, следи за мелким бельем»; предостережение и вправду загадочное, пока не увидишь коршуна с салфеткой в когтях, которую он использует, чтобы заткнуть щель между прутьями гнезда.

После завтрака было приятно сидеть на теплой, освещенной солнцем террасе отеля. Открытые экипажи проезжали по улице. Школьники в европейской одежде и в красных фесках печально брели на занятия с книгами под мышкой.

Улицы современного Каира широки и просторны, но тот романтический город, который манил наших предков, стремительно исчезает. Он все еще существует в хитросплетении узких улочек, всегда битком забитых транспортом, кривых переулков с маленькими лавками, в базарах, пропахших мускусом и розовым маслом, благовониями и кофе, где можно провести целый день за приятным разговором по поводу возможной покупки, а в итоге уйти, так ничего и не купив.

В глубине этих акров, заполненных крошечными лавками, можно найти поразительные здания, сложенные из блоков камня медового цвета — такого же, который использовали для постройки пирамид. Это мечети Каира, чьи минареты высоко возносятся над крышами окружающих домов. Самая примечательная из них — мечеть Мухаммада Али, выстроенная на вершине скалы Цитадель; ее изящные турецкие минареты выше всего, что есть в Каире, они красуются над городом, как мечта о Босфоре.

К западу от города протекает Нил, податель жизни, эта река — истинная мать Египта, как солнце — его отец; Нил — спокойный и синий в жаркий полдень. Дома-лодки и нильские пароходы стоят на причале вдоль берега. Флотилии гийясовс тонкими мачтами, вырисовывающимися на фоне неба, и белыми парусами медленно скользят посреди реки. Некоторые спускаются по течению с грузом сахарного тростника, пшеницы, риса и хлопка.

Толпы жителей не менее разнородны, чем сам город. Здесь можно увидеть современных каирцев в европейских костюмах и фесках. Они сидят в кафе вдоль улиц, охотно читают в газетах о последних политических сенсациях (ведь египетская политика состоит из череды кризисов), при этом потягивают турецкий кофе из крошечных чашек, закинув правую ногу на левую, а потом наоборот — чтобы чистильщик обуви мог выполнить свою работу.

Представительницы богатых классов, которые лишь несколько лет назад стали выходить на улицы, хотя и в сопровождении рабов, теперь ездят на собственных автомобилях и посещают танцклассы в отеле «Шепердс». Но в бедных кварталах Каира женщины все еще закрывают лица. Их можно заметить, когда они, группами по пять-шесть человек, возвращаются на двухколесных повозках, запряженных ослами, из предместий или сел. Иногда такая повозка останавливается перед средневековыми воротами Баб-эль-Митвалли, чтобы женщина могла спуститься на землю и прикоснуться к массивному строению, в которое включены фрагменты ковриков и зубы. Все ворота покрыты подобными реликвиями. Они закреплены там, чтобы привлечь расположение духов, которые, согласно преданиям, живут за этими воротами.