По битому стеклу

— Жить — поживать и добра наживать, — хмыкнул Виктор.

— Плетнев, — я специально назвала его по фамилии, — зачем ты приехал? Рассказать о том, как вы жили с Мариной? Нам что, больше не о чем поговорить?

— Я рассказываю тебе все это, потому что считаю — ты должна понимать причины моего поступка. Почему взял на себя чужую вину.

Между нами опять повисла пауза. На этот раз она была чуть другая, не такая давящая.

— Ладно, — Виктор с силой ударил по рулю, — буду краток. Да, мы помирились и стали жить дальше. Сделали вид, что ничего не было. Вот только себя не обманешь. И я, и Марина знали, что было. И оба помнили, и как я застал ее не одну, и что она наговорила в ту ночь. Поэтому, когда, спустя два месяца, Марина сказала, что ждет ребенка… В общем, я не поверил, что это мой ребенок. А я не настолько благороден, чтобы признать чужого. Марина не стала со мной спорить, не стала ничего доказывать. На следующий день после нашего разговора она пропала. Вышла из дома, села в машину, уехала по каким-то делам и пропала. Я искал ее три дня. Моя служба безопасности, полиция, ФСБ. Всех поднял на уши.

— Ее ведь нашли?

— На четвертый день она позвонила сама, — ответил Виктор.

Плетнев замолчал, а я боялась торопить его. Виктор похлопал себя по карманам, потом открыл бардачок и достал оттуда новую пачку сигарет.

— Не возражаешь?

Я только отрицательно помотала головой, и он закурил.

— Пьяная. Сказала, что у нее для меня радостная новость. Она избавилась от ребенка, как я и хотел.

— Но ты же не хотел, — прошептала я.

— Естественно, нет. Я никогда бы не стал настаивать на аборте. Да, я знал, что разведусь с Мариной. Ребенок от другого мужчины это не то, на чем можно строить взаимоотношения с женой. Я собирался обеспечить ее и ее ребенка и больше никогда с ней не встречаться. В конце концов, я обычный мужчина, а не святой Франциск, и всепрощение не входит в число моих добродетелей.

— Обеспечить чужого ребенка более, чем благородно, — заметила, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально.

— Возможно, — согласился Виктор и продолжил рассказывать: — По звукам я понял, что она была за рулем.

— Она села за руль пьяная? — спросила, уже догадываясь о том, что услышу дальше.

— Она сказала, что едет из клиники к подруге за город. Сказала, что хочет побыть одна, отдохнуть, подумать, решить, как ей жить дальше. Я просил ее остановиться. Просил подождать меня. Предложил прислать за ней машину, если она не хочет меня видеть. Но Марина только истерически смеялась и кричала, чтобы я оставил ее в покое.

— Как же ты ее нашел?

— Это было несложно. Позвонил знакомому спецу, он засек ее мобильный. Я помчался за ней и опоздал… Не успел догнать. Марина неслась, как угорелая. Перестаивалась из ряда в ряд, подрезала другие машины. Ей уступали дорогу, никто не хотел связываться с психом на Мазератти. Твой муж решил с ней посоревноваться. Я не оправдываю Марину, она спровоцировала эту аварию.

— Но ты решил взять ее вину на себя?

— Мы подъехали, когда машина твоего мужа уже полыхала. Я тут же вызвал скорую и пожарных, мои люди бросились на помощь. Но ничего уже нельзя было сделать. Марина сидела за рулем. Ее трясло. Она даже говорить не могла. А я подумал, что тоже виноват в том, что произошло. Я ведь знал о ее взрывном характере. Знал, что она никогда не отступает. Всегда рвется в бой и идет до конца. Я должен был догадаться о том, что она примет кардинальное решение.

— Не ты напоил ее и посадил за руль, — возразила я. — Не ты летел с превышением скорости. Нет ты устроил эту безумную гонку с Андреем.

— Не я, — согласился Виктор, выдыхая сигаретный дым. — Но я спровоцировал эту ситуацию. Я мужчина, Ядвига. Я должен нести ответственность не только за себя, но и за женщину, которую назвал своей женой.

— Она взрослая женщина, прекрасно понимала, что делает, — упорно продолжала стоять на своем.

— Наш спор лишен всякого смысла. Все уже случилось. Я взял вину на себя. Меня осудили. Хочу, чтобы ты знала — я не делал ничего для того, чтобы замять дело. Никаких звонков, никаких просьб о снисхождении и договоренностей о смягчении приговора. Все было по-честному.

— Почему ты вернулся к жене? — задала я вопрос.

— Я чувствовал ответственность за нее, хотя и понимал, что наш брак умер. Наверное, это случилось еще в Испании, когда я застал ее с любовником. И я допустил ошибку, поддался непростительной слабости, решив, что нужно попробовать реанимировать наши отношения.

— Я не верю во второй шанс, — заметила вскользь.

Виктор бросил на меня внимательный взгляд, но ничего не ответил.

— Знаешь, когда Марина сказала мне, что за рулем была она, а не ты, я так растерялась, что ничего ей не сказала. Я даже не обратила внимания, как она ушла. Сидела и думала только о том, что наделала. И о том, что ты не виноват. А про Марину просто забыла.

— А сейчас? Ты все еще хочешь отомстить?