По черепам

Железная ступня опустилась на древко топора. А потом уже подключился я, успевая за секунду раздать несколько командных приказов, не сосредотачиваясь на каждом подчиненном. Големы сорвались с места: множество крепких железных рук вцепились в одно топорище, в другое. Кто-то повис на предплечье измененного, кто-то попытался разжать пальцы, а кто-то — рубил эти пальцы посеребренным клинком. Механическим воинам удалось вырвать сперва одно топорище из руки существа, потом — другое. Мастер топоров ревел, рычал, но сделать ничего не мог — его прислонили к стене: распяли, расставив руки в стороны. Измененный пытался вырваться, отступить от стены, но у него не выходило.

Я поторопил големов: если кукловод сделает следующий ход, лучше нам к тому времени расправиться с предыдущим.

Железный поднял топор, напрягся и рубанул по локтю монстра. Раздался жуткий визг, но для того, чтобы перерубить руку, понадобилось ещё три удара. Големы сразу же навалились на здоровяка, придавливая к стене плечо отрубленной руки.

По коридору разносился цокот, становясь всё громче. Кукловод сделал свой ход, и я решил рискнуть. Вместо того чтобы рубить вторую руку, следующий удар обезглавил авантюриста. Затем голем поднял свой меч, и вонзил его в грудь измененного. Надеюсь, имеющегося там серебра будет достаточно, чтобы монстр не ожил.

А потом на нас налетела волна измененных. Обычные люди, вероятно, селяне, которым не повезло оказаться вблизи катакомб. Их изменили не так сильно: нарастили когти, зубы, убрали лишние органы, судя по прилипающим к позвоночнику животам. Добавили скорости. Некоторым — срастили ладони с мечами.

Големы приготовились к столкновению, и звон мечей нежити и моих воинов эхом разнесся по коридорам.

Я наслаждался, когда нежить падала под ударами мечей. И даже когда мертвые зажимали големов в углу и рвали на части невероятно острыми когтями, пробивали клинками, чтобы потом погибнуть от серебра на мечах, я не чувствовал себя несчастнее. Победа будет за мной. Именно ради этого драйва я живу, именно ради этого возвращаюсь каждый раз в подземелья, и вступаю в битву с монстрами.

Я добивал редких мертвецов, прорвавшихся через цепь машин. Тем не менее, големы справлялись, расчищали передо мной путь. Я переступал через павших монстров и големов, а где не получалось перешагнуть через металлические или человеческие тела — ступал по костям, грудным клеткам, шел по черепам. И с каждым шагом приближался к комнате, где сидела нежить, управляющая здешними тварями. Такую мерзость нельзя оставлять в покое. Такое нужно выжигать.

Призраки прятались за поворотами, пытались напасть, просачиваясь сквозь стены, но через пол и потолок монстры не нападали — видимо, не могли пройти сквозь тамошний камень, либо изрядно замедлились бы и стали лёгкой добычей.

Мне и големам оставалось идти посередине коридора и рубить тех, кто пытался атаковать нас с боков. Иногда мы даже замедлялись, чтобы позволить призракам нас догнать. Лучше истребить тварей сейчас, пока их мало, чем мучиться потом, вздумай они напасть скопом.

Меня беспокоило одно: настоятеля мы так и не встретили. Вероятно, он прячется где-то внутри, словно приберегаемый козырь. Он наверняка будет гораздо сильнее. Как-никак, сила нежити зависит от ее ранга, а настоятель не мог быть ниже «мастера». Иначе бы его просто не назначили на столь высокий пост.

У меня осталось десять големов, не считая железного. Мы потеряли семерых во время атаки тех крайне быстрых существ. Призраки не смогли добраться до их внутренностей — големы были быстры, и серебро на их мечах исправно рассекало призраков.

Управлять всеми девятью я бы не смог, но полный контроль над тремя удерживал, пусть и с трудом. Остальные шесть получили установки, и исправно выполняли их. Думаю, девятерых големов хватит, чтобы прикончить кого угодно в этих катакомбах. Но для меня важно — лишить нежизни главную тварь.

Наконец коридор кончился: мы вошли в круглый зал, из которого не было других выходов. Именно отсюда текло мерзкое ощущение гнилой, мёртвой силы.

Меня здесь уже ждали. Трое монстров, среди которых был и мертвый настоятель, и главная тварь — прикованный к каменному ложу скелет, окутанный облаком серого пепла. Лич, судя по давящему ощущению безнадежности и тлена, что распространял вокруг себя мертвый. Страшная тварь, которой пугают детей. Монстр, убить которого — настоящий подвиг.

Тем не менее, героем я себя не ощущал. Было страшно. Хотелось бросить всех и вся, сбежать на свет, где нет давящей на плечи тяжести и леденящего ужаса, который проходил мурашками по моей спине, стоило мне посмотреть на скелет.

Только сейчас я понял, что оставшихся у меня девяти големов может не хватить для атаки. Не будь лич скован цепями из непонятного металла, я бы бежал отсюда, жертвуя железными пешками. Побегу ли я сейчас, зависит от его способностей.