– Первые двадцать листов – Кизимов, – пояснил Никольский. – Девять следующих – Лорэ. Йонге всего в двух картонах, но мы решили вручить вам копии всех материалов по «черному следу», хотя в половине из них вы уже не нуждаетесь. Мистер Хает, передав приглашение, как-то не посвятил нас в подробности предстоящей беседы.
– Он выполнял мои инструкции, – сказал Гэлбрайт, жадно просматривая документы. – Кстати, Хает, я еще не знаю подробностей провала вашей миссии на Памире...
– Вам достаточно вспомнить подробности провала миссии в Калифорнии, и мне не нужно будет ничего объяснять, – лихо отреагировал Хаст. Ответ явно был приготовлен заранее.
– И все-таки меня интересует, чем закончилась ваша беседа с Кизимовым.
Хает подергал кончик веснушчатого носа, что обычно проделывал в затруднительных для себя обстоятельствах.
– Примерно тем же, чем закончилась беседа Кьюсака с Эдуардом Йонге. Мы немного повздорили...
– Вот как? – Гэлбрайт не спеша перевернул прочитанный лист. Фрэнк и все остальные смотрели на Хаста сочувственно. Шеф почти никогда не устраивал подчиненным разносы, но редко упускал возможность устроить публичный спектакль. – И что же сказал Кизимов вам на прощание?
– Ничего не сказал, – сдался наконец Хает. – Как только я ознакомил его с показаниями служащего из отеля «Эспланейд», он молча спустил меня с лестницы.
– Почему не наоборот? Если об этом пронюхает Вебер, ваш следующий полигон будет состоять в основном из лестничных пролетов.
– Хоть два полигона, – пробормотал Хает. – Что такое полигон по сравнению с этим... с этой.
– Здесь сыграла роль неожиданность; – вступился за Хаста Никольский. – Мистер Хает неосторожно положился на условности этикета светской беседы, и ему выпал случай удостовериться, что эмблему «Вайлдкэт» ["Дикая кошка" (англ.)] космодесантники носят не зря.
– Первым удостоверился Кьюсак, – рассеянно сообщил Гэлбрайт. – Йонге его немножко побил. Теперь выпал случай удостовериться Хасту. Дело за Полингом?.. Скажите, Никольский, почему в ваших материалах я не могу найти прямых свидетельств причастности Кизимова к «черным следам»?
– Очень просто: прямых свидетельств у нас нет. Но они есть у вас. Мы заинтересовались Кизимовым после визита Лорэ. Подобно случаю в «Эспланейде», Лорэ имел неосторожность оставить «черный след» в гостинице «Памир» и тем самым дал нам повод начать расследование. Ничего не подозревая, Лорэ побывал в гостях у Кизимова и спокойно укатил к себе домой на берега Адриатики. Разумеется, под негласной опекой наших сотрудников из отдела Наблюдения. И Кизимов тоже, само собой разумеется, оказался в поле нашего зрения. Прощупывая его друзей, мы вдруг обнаружили странность, которую назвали «эффектом метеостанции»...
– Извините меня, – перебил Гэлбрайт. – Я здесь уже читал об этом, но, пожалуйста, изложите суть «эффекта» для остальных.
Никольский помедлил, собираясь с мыслями:
– В северо-западном районе Памира действует высокогорная автоматическая метеостанция «Орлиный пик». Дежурным на метеостанции работает некто инженер-атмосферник Тимков, с которым Кизимов поддерживает приятельские отношения. Надо сказать, метеостанция такого типа оснащены автоматами очень высокой надежности, и там почти никто не бывает, кроме дежурных. Приятель Кизимова заинтересовал нас прежде всего потому, что в прошлом сам был связан с работой в Пространстве Он участвовал в
исследованиях атмосферы юпитера, попал в какую-то аварию, все обошлось сравнительно благополучно, но дорога в космос для него была закрыта, и Тимков удовлетворился скромной должностью инженера погоды. Месяц назад он, принимая очередное дежурство, пригласил Кизимова посетить его высотную резиденцию. Кизимов прибыл на «Орлиный пик» в одноместном спортивном аэрокаре типа «Фазан». Тимков радушно встретил гостя, познакомил его с оборудованием своего довольно сложного метеорологического хозяйства, и целый день с пятачка, где расположена станция, друзья любовались суровыми ландшафтами Памира.
Вечером Кизимов улетел, а Тимков в отличном расположении духа включил видеотектор и сдал вечерний радиорапорт. К его удивлению, вместо обычной формулы: «Рапорт принят, спокойной ночи, связи конец», – дежурный связист посоветовал ему не отключаться, поскольку связь с «Орлиным пикам» срочно затребовал старший инженер-синоптик Среднеазиатского Центра погоды. В разговоре с Тимковым старший синоптик очень темпераментно пытался выяснить, по какой такой причине приборы метеостанции сегодня выдали Центру совершенно фантастические результаты измерений. Тимков ответил; что аппаратура станции работает нормально, обвинения в его адрес несостоятельны и вообще поддерживать разговор в таком тоне он не считает для себя возможным. Старший синоптик уме повежливее намекнул, что если температуру воздушной среды, равную температуре плавильной печи, Тимков считает нормальным явлением в метеорологии, то разговаривать действительно не о чем. Ошеломленный Тимков всю ночь напрасно возился с проверкой приборов. Аппаратура была в порядке...