По черному следу

Как правило, по внешнему виду и манерам поведения современного человека довольно трудно угадать, какое место на иерархической лестнице в той или иной сфере общественной деятельности он занимает. Но встречаются прелюбопытнейшие индивидуумы, на которых это правило не распространяется. Сразу можно понять, где он стоит: «над» или «под». Знаете, есть такие очень яркие «под»: «Не уполномочен... Не имею права брать на себя ответственность... Сочувствую, рад бы, но от меня, к сожалению, не зависит...» Наш капитан – индивидуум противоположного полюса. Прямо посаженная голова, прямые плечи, идеально, будто нарочно, выпрямленный торс. Но за этой кажущейся почти неестественной вертикально-прямолинейной осанкой угадывалась скрытая гибкость. Гибкость спокойная, взятая, я бы сказал, в жесткий корсет силовой выправки... Нет, наш капитан не страдает высокомерием, в его поведении, манерах вряд ли мощно заметить что-нибудь необычное. Но две-три минуты общения с ним – и вы проникаетесь абсолютной уверенностью, что человек этот «над». Он ответствен за все, что может, и может все, за что ответствен. Выше его головы только совесть и долг. Разумеется, вы сознаете, что есть немало категорий реальности, «всевластие» над которыми выглядит эфемерно. Однако, общаясь с Молчановым, вы начинаете верить – верить! – что в любой непредвиденной ситуации он примет нужное, действительно правильное решение. А если не примет, то обстоятельства того, очевидно, не стоят. А отсюда следует... Я обескураженно смотрел на Молчанова, пытаясь себе уяснить, что же именно отсюда следует в теперешний момент.

– Так по каким же, на ваш взгляд, причинам мне следует верить в то, чему нет проверенных доказательств? – повторил вопрос капитан.

– Я не вижу причин, по которым верить не следует.

– Это не ответ.

– Согласен. Но о каких еще причинах может идти речь, если на корабле происходит нечто из ряда вон...

– На борту рейдера ничего особенного не происходит, – возразил капитан: – Полет протекает в строгом соответствии с разработанным планом. Ни одного серьезного отступления от полетного режима нет.

– С этим спорить не буду. Наверняка вы правы, и в административно-техническом аспекте все обстоит вполне благополучно. Так сказать, результат-концентрат. Но ведь нельзя не учитывать, что корабль живет еще и внутренней человеческой жизнью, как правило, глубоко скрытой от постороннего для нее административного ока.

– Если частная жизнь на борту не входит в явное противоречие с общими задачами экспедиции, то какое до нее дело административному оку?

– Видите ли, Игорь Михайлович... Когда дойдет до явного противоречия, может оказаться, что принимать какие-либо меры поздно.

– Видите ли, Альбертас Казевич, между «рано» и «поздно» существует вполне достаточный интервал для нормальной административной деятельности. Нельзя торопиться и не нужно опаздывать. Надо действовать вовремя.

– Понимать так, что я заинтересовался этим делом преждевременно?

– Вы – нет. Пожалуйста, интересуйтесь сколько угодно. Целиком на ваше усмотрение. Тем более что за состояние «внутренней» жизни экипажа вы несете известную долю ответственности.

– Кстати, вы тоще... известную долю.

– Не отрицаю. Но прежде всего я администратор и обязан действовать в рамках административных правил. Пока я вишу: вы не рискнули подать мне рапорт об этом в положенной форме, решили ограничиться частной беседой.

– Я готов подать рапорт в официальной форме.

– Допустим, – спокойно сказал капитан. – Однако готовы щи сделать то же самое инженер-хозяйственник и командир группы десантников Нортон?

– Инженер-хозяйственник – да. Ему первому довелось ощутить, что на борту корабля не все ладно. Нортон – не знаю...

– Значит, скорее всего, нет. Кстати... не кажется ли вам, что в поведении инженера-хозяйственника тоже не все ладно?

– Что вы этим хотите сказать?

– Опуская кое-какие подробности служебно-технического свойства, скажу: я дважды совершенно отчетливо улавливал исходящий от инженера-хозяйственника запах спиртного.

– Дважды?

– Почему вы удивились именно этому слову?

– Если бы вы сказали «однажды», я принял бы это на свою ответственность, поскольку именно однажды нашел необходимым прописать инженеру-хозяйственнику небольшую дозу спиртного. Из психотерапевтических соображений.

– Психотерапевтических... – повторил капитан.

– Другими словами, для нервной разрядки.

– Похоже, к этому способу нервной разрядки ваш пациент иногда прибегает и без специальных на то предписаний. Назревает нужда отвлечь его от опасной склонности к самолечения.

– Я, разумеется, это проверю и постараюсь принять соответствующие меры.

– Постараетесь?.. Очевидно, вы не поняли меня. Это мой приказ.

– Я понял. Приказ будет выполнен, если ваш «диагноз» действительно подтвердится. Я прежде всего медиколог и обязан действовать в русле этических принципов медицины.