По чистым четвергам…

Помимо всего прочего, на работе Тихомиров отвечал за деятельность добровольной народной дружины института. Дело это, вначале показавшееся ему хлопотливым и обременительным, затем пришлось Виктору Степановичу по душе, так как являло реальную возможность хоть как-то разнообразить жизнь, которая постепенно, но неотвратимо заедала Тихомирова бесконечными плановыми проектами, ничего существенного не обещая впереди…

Летом 198… года в отделе у Тихомирова появились два новичка — выпускники политехнического института, который более десяти лет назад заканчивал он сам. Два года не удовлетворяли заявку института, а тут вдруг расщедрились и прислали сразу двух молодых специалистов.

Робко постучав, они вошли к нему в кабинет на собеседование. Конечно, Виктор Степанович тут же пустил пыль в глаза: посуровел, бумаги с сожалением в сторону сдвинул и, как бы в первый раз, принялся изучать их личные дела. А какие у них там, к шуту, личные дела? Школа, институт, производственная практика — все!

— Значит, так, — глубокомысленно сказал Виктор Степанович, — работа у нас творческая, ответственная: помещения для промышленности края проектируем, а это вам не фунт изюма. Ответственность колоссальная, это вам нужно сразу уяснить…

Ну и в таком же вот духе распространялся Тихомиров еще минут пятнадцать, украдкой наблюдая, как реагируют на его слова молодые специалисты. Парень, в фирменной рубашке и американских джинсах, большеухий, с узким, высоким лбом, реагировал так себе — подергивал ногой, возился на стуле, словно бы на канцелярскую кнопку сел, а вот девушка, миловидная девушка среднего росточка в светленьком сарафанчике, слушала внимательно, с наивной доверчивостью заглядывая в глаза Виктора Степановича.

— И, наконец, — сказал Тихомиров, — вам, как молодым специалистам, предстоит большая общественная работа.

Он заметил, как поморщился парень, которого звали Эдуардом, и перевел взгляд со своих бело-голубых кроссовок на оконный переплет, всем видом показывая, что ему эти глупости слушать скучно и неинтересно. «С этим фруктом, — тут же решил Тихомиров, — ухо надо держать востро. И не мешало бы выяснить, как это ему удалось остаться в городе, при родительском доме? Экий битюг вымахал, ему бы впору мостовые опоры ставить, а не над чертежной доской корпеть».

— Да, дорогие мои, — с нажимом сказал Виктор Степанович, — именно так: общественная работа вам предстоит. Уже с сегодняшнего дня вы можете считать себя членами нашей добровольной народной дружины, за работу которой несу личную ответственность я.

— А я в институте часто ходила с дружинниками, — обрадованно сообщила девушка, полное имя которой было Елена Николаевна. — И мне нравилось, знаете… С повязками, по улице… А потом, у нас был штаб, такая маленькая и аккуратная комнатка, где мы всегда собирались.

— У нас тоже есть свой штаб, — сказал Виктор Степанович, с удовольствием воспринявший энтузиазм Елены Николаевны. — И дружина подобралась стоящая, так что…

VII

После этого разговора прошло месяца два.

— Ты сегодня как всегда? — спросила Катя уходящего на работу мужа.

— В каком смысле? — не понял Виктор Степанович.

— Задержишься допоздна? — Он с недоумением смотрел на нее, повязывая перед зеркалом галстук, и Катя напомнила: — Ведь сегодня четверг…

— Ах да, — вспомнил Виктор Степанович, — совсем забыл. Тогда, Катюша, принеси из спальни мою синюю папку.

Катя принесла и молча наблюдала, как шнурует он черные лакированные туфли.

— И охота тебе по такой жаре в них париться?

— Что же, прикажешь мне кроссовки на работу обувать?

— Хотя бы… А то вон и сандалии стоят, чем не обувь — чистая кожа.

— Ты забываешь, Катюша, что на меня смотрит целый отдел, — наставительно сказал Тихомиров, — в том числе и на то, как я обут…

По четвергам Виктор Степанович самолично выходил на патрулирование своего участка и потому приходил домой не раньше одиннадцати часов. А если случалось задержать нарушителя общественного порядка, то и значительно позже: составлялся протокол, нарушителя передавали милиции, соответствующим образом факт передачи регистрируя в специальном журнале. В общем, забот и хлопот по четвергам у Виктора Степановича доставало, и к этому привыкли не только на работе, но и дома. Однако же на сей раз все обстояло благополучно: шла вторая декада месяца, когда от получки уже далеко, а до аванса еще неблизко, и потому припозднившиеся прохожие были необычайно тихи и миролюбиво настроены. Правда, в одном месте, около центрального гастронома, они споткнулись о группу юнцов, слишком бурно обсуждавших какой-то вопрос, но, заметив людей с красными повязками, юнцы моментально рассыпались по сторонам.

— Виктор Степанович, — сказала около десяти часов вечера Лилия Кузьминична, высокая сухощавая женщина, лет десять работавшая в отделе еще до Тихомирова, — муж у меня завтра в командировку улетает. Надо бы собрать его, да и…

— Хорошо, хорошо, пожалуйста, — поспешно согласился Тихомиров.