Читаем По чуть-чуть… полностью

Мой старый, добрый, милый друг,Свидетель Бог, нечасты наши встречи,Но средь безумной суеты вокругПриятен мне с тобою проведённый вечер.Наш тихий стол в твоём кафеНезыблемость компании привычной,С полуусмешкой лёгкой подшофеНаш разговор под рюмочку «столичной».Какой то здесь несвойственный уют,Полузабытый с детства запах дома,Здесь бубушки котлеты подают.Мне мило здесь и всё мне здесь знакомо.Здесь наши жёны обо всём,Друг к другу шепчут втихомолку,Горит свеча таинственным огнём,Блестят шары на новогодней ёлке.А мы, хлебнув глоток-другой,Затеем спор о судьбах мирозданья,Прольётся в сердце сладостный покойИ странное нахлынет состоянье.Как будто бы кораблик по волнамСкользит сквозь шум толпы московской,Горит свеча, клубится, как туман,Дымок от длинной папироски.Пузатая бутылка на столеУкажет путь в неведомом просторе,Разгладятся морщинки на челеВ неспешном тихом разговоре.Накрытый стол давно забыт,Мы говорим, о чём не знаем сами,И пол не пол, а палуба скрипит,Качается под нашими ногами.Крахмальной скатертью накрытСредневековый стол дубовый,Горит свеча, звенит бушприт,С натугой режет вал тяжёлый.Там за бортом бурлит поток,Несётся время странными скачками.Огнями Эльфа наш расцвечен потолокУсталыми и грустными богами.И время свой, замедлив ход,Уляжется под старыми часами,Замкнется круг, сомкнётся сводНад нашими хмельными головами.Мне мило то, что знаю наперёд,Что будет всё без перемены,Так было много лет, и каждый годТрадиция хранится непременно.Горит свеча, гостей водоворот,Стекает стеарин устало,Сейчас к нам кто-то подойдетНальёт вина в хрустальные бокалы.Под утро ждёт тарелка щей,Два пирожка с начинкою мясною,От этих милых и простых вещейЗима покажется весною.Пускай гремят шторма вокруг,Наш бриг вперед идет отважно,Хотя со стороны, мой друг,Кораблик кажется бумажным.Я не хочу судьбы иной,Угодно Богу было нас свести,Сгорит фитиль, зажжём другой,У нас запас на много лет пути.До гавани ещё далёк наш путь,И паруса наполнены ветрами,Нас пятеро опять и в этом суть,И, чёрт возьми, плевать нам на цунами!Пять человек наш верный экипаж,Пусть злые языки о нас вовсю судачат,Плывет вперёд кораблик наш,Да будет так, а не иначе!

Деллос и виноград

страшная китайская сказка (ХХI век. Полночь)

Другу моему А. Деллосу, который так любит виноград, что однажды ночью съел всё, что было куплено для всей семьи.

21декабря 1999 г.

2 часа 30 минут

Перейти на страницу:

Похожие книги

Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия