По чужим правилам

С опозданием, правда, но всё-таки среагировал, и скажи ещё спасибо, что придавило тебя лишь самым краешком, так сказать, по касательной. Тоже. Потому что вот уже шесть дней ты пытаешься сделать то, о чём настоящей миротворке даже подумать немыслимо — ты пытаешься убить. Осторожненько так, опять же по касательной, старательно обходя острые углы и стараясь даже мысленно, даже в подсознании не называть вещи своими именами. И уже почти что даже убедив себя, что это — так, пустяки, маленькое недоразумение, а недоразумения требуется что? Пра-авильно — устранять. Главное — ни на секунду не забывать, что это — просто недоразумение. Потому что миротворческий блок — штука серьёзная, тут простым обмороком не ограничится. Может и насмерть припечатать — были прецеденты. Ладно, ладно, поняли мы, поняли, больше не будем… Мы вообще понятливые, особенно ежели долбанёт нас как следует… Главное — дышать как можно глубже, с усилием проталкивая затвердевший воздух сквозь сведённое горло. Главное — глубоко дышать…

Когда немного отпустило и звон в ушах снизился до терпимого, она поняла, что стоит на коленях, пытаясь подняться, но снова и снова падая в грязь. От холодной воды стало легче. Во всяком случае, она сумела встать, дрожа и прижимаясь к стене. По спине сразу же побежали холодные струйки.

Выше по улице проехал табл. Остановился. Хлопнула дверца.

Нереально-знакомый голос спросил с ноткой сомнения:

— Эй, какие-то проблемы?

Стась шатнуло.

Это глюк.

Говорят — бывает при сотрясении мозга. Во-во, и тошнит как раз… Неужели та, с клеймом, всё-таки успела достать? В запарке показалось — так, чепуха, лишь содрала кожу на скуле…

В табле шевельнулись. Другой голос, ещё более узнаваемый из-за неистребимого хортаунского акцента протянул равнодушно с ленивой хрипотцой:

— Юс, да не связывайся ты… Местная сволота балуется…

Так и есть. Глюк.

Если, конечно, не убедить себя в возможности мгновенного перемещения сквозь какую-то незарегистрированную дырку пространства прямиком на Стенд. Посредством удара в челюсть.

А что?

Бывали случаи, если верить тиви-сериалам.

Некоего янки вон, помнится, при помощи такого же удара вообще в прошлое зафутболили…

— На ней наша форма…

— Спёрла, — звук зевка, — Крысы… — и ленивый хрипловатый смех.

Хлопнула дверца. Кажется, там, внутри, ещё сказали:

— Да ты только посмотри на неё — она же на ногах не стоит! Это же надо — до такого…

Но кто именно — было уже не разобрать.

Зашипели амортизаторы. Окатило волной горячего воздуха. По лицу мазнуло светом фар.

Стась зажмурилась.

На невыносимо долгую долю секунды показалось — табл остановился.

Но потом яркий свет скользнул дальше. Зашуршал мокрый асфальт. Всё стихло.

Забавно.

Когда свет ударил в глаза — она испугалась.

Может быть — первый раз в жизни.

Вот это да!

Забавно.

Но — не остановились.

Не узнали…

Вот тогда-то она и выпила эту банку, сразу всю, тёплую, на голодный желудок…

* * *

— Сигаретки не найдётся?

Девочке было лет пятнадцать. Хотя в чём тут можно быть уверенной?

Стась достала ксивник, ногти царапнули по кубику. Вытащила неначатую пачку, бросила на грязные худые коленки, выпирающие из рваных джинсов.

Грязные пальцы жадно схватили золотисто-чёрную коробочку, из-под натянутой на самые брови вязаной шапочки сверкнули рысьи глаза.

— Можно про запас?

Скорее угроза, чем просьба. Попробуй не дай! И носик остренький. Вот они какие, уличные лапочки, крыски приспособившиеся. Не то, что некоторые.

Стась хмыкнула.

— Бери все. Я не курю.

— Зачем тогда брала?

— А разве на ощупь разберёшь? Думала — концентраты…

Стась присела рядом на тёплую панель. Некоторое время молчали. Девочка с острым личиком и тонкими пальцами каонистки быстро курила. Из-за мусорного бака вышла жирная крыса, посмотрела презрительно, пошла по своим делам. Стась крутанула кубик, но в темноте не смогла разобрать метки, а на ощупь не понять — то ли тройка, то ли пятёрка.

— У меня мятка есть. Хочешь?

На грязной ладошке — две продолговатые капсулы-иньект.

Стась присвистнула.

Ничего себе! Судя по цвету — очищенный, а это не меньше десятки потянет. Каждая.

Щедро.

— Концентрат. Тройная перегонка…

В голосе — грустная гордость.

Что-то еще было в этом голосе…

Стась прикинула на взгляд объём каждой капсулы. Посчитала. Сощурилась, вскинула голову. Спросила осторожно:

— Золотая пуля?

Усмешка у девочки тоже была острой. И взгляд. Поправила со значением:

— Две золотые пули…

— Ты… серьёзно?

— Не знаю ещё… — Она выдавила в вену на запястье пару капель. — Посмотрим. Холодно как-то — одной…

Стась покатала золотистую горошину на ладони. Около сорока стандартных доз. Полгода для начинающего и больше месяца для заядлого. Красивый жест, чёрт возьми!

— Где скендерила?

— Шутишь? Купила.

— Ого!

— Давно уже. Уходить надо красиво, правда?

А что, не лишено логики. Логичная девочка.

— Я ещё вчера думала. Но очень хотелось покурить. И чего-нибудь не слишком противного. А тут — ты. «Бонни» с чёрной смородиной. Надо же! Это судьба. — Она засмеялась. Закашлялась, — Я первый раз курю с чёрной смородиной. Надо загадать желание, как ты думаешь?

— Наверное.

— Я загадаю… Ну — как?

— Спасибо.