По далеким и близким дорогам

– А на какой почве сегодня взрастить патриотизм.– Спросил я. – Реформа школы зашла в тупик. Вся пропаганда врагов России направлена на растление нашей молодежи. Произошел слом этических, экономических, абсолютно всех составляющих нашего бытия. Нравственные коды сместились настолько, что безнравственное стало естественным. Фонды Сороса, Карнеги раскинули свои щупальца по всей стране, порождая себе подобных в нашем Отечестве.

Его лицо омрачилось, он согласно закивал головой и тяжело вздохнул:

– Так-то оно так, но все же, пусть знают наши внутренние и внешние враги, что с русским народом шутки плохи. Ушла в небытие не одна непобедимая армия перед физической и духовной мощью нашего народа-богатыря. Но мы не жестокие по своей сути, мы страшны в битве, а когда победим, то вспоминаем о милосердии. В 1815-м мы дошли до Парижа. Мы не жгли Лувр, не рушили Версаль. В 1945-м после зверств Гитлера, могли бы не оставить в живых ни одного немца. Мстили бы до конца. Но в душе нашего народа есть жалость к побежденным. Мы никогда не уничтожали их культуру и национальные ценности.

Всему миру известны его повести и рассказы «Уроки французского», «Последний срок», «Деньги для Марии», «Живи и помни». Эти произведения проникнуты душевным теплом и состраданием. Писатель с болью в сердце описывает жизнь старшего поколения.

Повесть «Прощание с Матерой» в ряду этих произведений. Она представляет собой печальное слово памяти по сибирской деревне, уходящей под воду. В повести присутствуют глубокие личные переживания самого автора. Сибирская деревня Аталанка, где Распутин провел свои детские годы, тоже оказалась на дне Братского водохранилища.

При общении с Валентином Григорьевичем для меня стало очевидным, что сила его творчества проистекает из скрытой внутренней боли, его скромности и огромной любви к своей Родине.

Он сидел, слегка склонив свою седую голову к плечу. На смуглом сибирском лице, покрытом мелкими морщинами, была видна усталость. Его проницательный взгляд улавливал настроение собеседника, а лицо было спокойным и добрым, как у батюшки. Глядя на него, я иногда забывал, что передо мной не великий сибирский писатель, а простой, немногословный, даже застенчивый человек. Но в своих словах и убеждениях он был тверд и непоколебим.

Ведь не будь у писателя тайных душевных ран, твердого сибирского характера, его призывы к современному человеку не имели бы той силы воздействия, какую мы находим у Распутина в его произведениях и диалогах с ним. Главная героиня повести старуха Дарья в «Прощании с Матерой», рассказывает: «Тятьке как помирать, а он в памяти был, все меня такал… он говорит: «Ты Дарья, много на себя не бери – замаешься, а возьми ты на себя самое напервое, чтоб совесть иметь и от совести не терпеть». Раньче совесть сильно различали. Ежли кто норовил без ее, сразу заметно, все друг у дружки на виду жили. Народ, он, конечно, тоже всяко-разный был. Другой и рад бы по совести, да где ее взять, ежли не уродилась вместе с им. За деньги не купишь. А кому дак ее через край привалит, тоже не радость от такого богачества. С его последнюю рубаху сымают, а он ее скинет, да ишо спасибо скажет, что раздели».

Она с огромной болью воспринимает известие о том, что на кладбище поруганы могилы предков. Для неподобный поступок – признак одичания человека. Смысл своей жизни Дарья видит в том, чтобы хранить и передовать память о людях, которые честно жили на этой земле. Дарью терзает мысль о том, что они с сыном Павлом так и не успели перенести на другое место могилы своих предков. Свою избу перед поджогом Дарья убирает, белит и обряжает, как обряжают покойника перед похоронами. Она оплакивает ее и прощается с ней всю ночь накануне поджога. А после сожженья избы – Дарья не в силах уехать с острова, еще с двумя старухами ютится в негодном бараке.

А сколько таких Матерых по стране, по Сибири. Из Иркутска я каждое лето езжу в Мариинск. Станция эта узловая, поэтому поезда стоят здесь долго, иногда по тридцать – сорок минут.

Именно сюда ранней весной 1902 года приехали мои предки в теплушке из Черниговской губернии.