По доброй воле

– Да.

Григорий вжимает меня в дверь и глубоко целует. Сердце тут же начинает долбить в ушах от его внезапного и сильного натиска.

Шахов ведь никогда не врет, вряд ли он сказал это для красного словца. Боже-боже… Это ведь почти признание в большой симпатии, правда?

Глава 21

– Мы с родителями нередко проводили время за городом, выезжали на ночевки к реке. Я даже раков ловить умею, представляешь? – делюсь с Григорием детскими воспоминаниями, от которых на душе становится теплее.

– Точно умеешь? – усмехается он. – Или просто помнишь, как это делали взрослые?

– Ну со взрослыми ты явно загнул, папа с мамой рано меня родили. С бабушкой оставляли, не без этого, но и с собой брали, на свои тусовки. Я была желанным ребенком. Еще у меня была лучшая подруга, с которой мы часто после школы сбегали в лес недалеко от дома. Я прятала в рюкзаке вяленые рыбины, которые дед сушил за сараем после рыбалки на реке. Мы с Дашей забирались на дерево, ели эту вкуснятину и болтали обо всем на свете. Очень счастливое было время. Беззаботное.

– Сколько тебе было лет?

– Примерно десять или двенадцать.

– Обо всем на свете болтали? Я думал, девочки в куклы играют в этом возрасте.

– Играли, конечно. Но потом резко стало не до кукол…

– Почему?

– Мама тяжело заболела. За пару недель все изменилось, врачи поставили ей страшный диагноз. Вот я и разрывалась между детством и помощью по дому. Друзей и веселья не стало в нашей семье, наступили грустные серые будни, я постоянно ощущала страх и беспомощность. Мама вскоре умерла, и бабушка переехала к нам, папа сильно пил. Лишь через год взял себя в руки и его дела опять пошли в гору. Ну а дальше ты знаешь.

Совершенно не планировала раскрываться так глубоко, но настроение сегодня ностальгическое. Это место, река и лес располагают к откровениям и задушевным беседам. Хотелось бы хоть на мгновение вернуться в далекое прошлое, где я чувствовала себя защищенной, счастливой и не знала, как горько, плохо и страшно может быть во взрослой жизни. Особенно когда теряешь близких.

– А ты как провел свое детство?

Мне действительно это интересно. Причем очень. Я в той стадии влюбленности, когда хочется знать все о другом человеке.

– Первую его половину – очень скучно. Мать таскала по музыкальным кружкам, мечтая, чтобы я научился играть на скрипке или фортепиано. В общем, реализовывала через сына все, чего когда-то хотела сама. Отец был зациклен на деньгах и игре. Искал, где заработать, а потом заработанное спустить. И так по кругу. Это я уже с колокольни взрослого рассказываю, а тогда понимал только: что-то не так. Сложить один к одному получилось значительно позже.

Я почти не дышу, не перебиваю Григория. Боюсь спугнуть. Он впервые с легкостью так много говорит о себе.

– Потом случилось несчастье с отцом, и понеслось. Занятия дзюдо и боксом, плохая компания, какие-то терки, драки на улице, прессинг коллекторов. Это больше походило на выживание, а не на жизнь. Домой приходил поздно, спал от силы часа три-четыре – и снова борьба за место под солнцем. Однажды меня заметил Юрий Петрович Скворцов, в определенных кругах влиятельный криминальный авторитет. Взял к себе в охрану. Спустя время оказалось, что я не только кулаками умею махать, но и с мозгами полный порядок. Так, упорством и трудом, я достиг того, что сейчас имею. Путь наверх был сложным, и снова вниз я не хочу. Слежу за своей репутацией, бизнес веду максимально легально, слабых не обижаю. Тем, кто это делает, от меня иной раз прилетает.

– А Полина? – все же не удерживаюсь от вопроса про жену Шахова.

– Она появилась в один из сложных жизненных периодов. Да и вместе мы пережили много, но Полина не мой человек.

– Дело, надеюсь, не в той бабушке, которая предсказала тебе суженую с таким же шрамом на руке, как у тебя?

– Нет, – улыбается Григорий.

– Вы с Полиной долго были вместе?

– Достаточно, чтобы причинить друг другу сильную боль.

– Ты ей изменял?

– По-твоему, боль можно причинить, только с кем-то изменяя?

Я вспоминаю о Мише и его внезапной смерти.

– Не всегда…

– Лишь пройдя определенный путь, начинаешь понимать, что эгоизм – это естественное свойство человека. Никто не должен жертвовать своими желаниями ради других. С какой стати? Когда я осознал, что каждый живет для себя и ни для кого больше, стал гораздо снисходительнее относиться к ближним. Обмануть мои надежды очень сложно по одной простой причине – у меня их теперь нет. Только факты.

– Ты боишься высоты. Почему? – решаю еще раз проявить смелость наудачу.

– С чего ты взяла?

У нас на двоих не так много прошлого. Думаю, Шахов отлично помнит, как он в одиночку глушил виски в номере отеля в Дубае.

– Ты не подходишь близко к окнам. Мне показалось, это как-то связано с высотой…

– Тепло, Агния. Но все не так, как ты думаешь. Возможно, когда-нибудь у меня появится потребность поговорить на эту тему.