По долинам и по взгорьям

— Нам сказали, что Романовы у вас в городе свободно по улицам гуляют. Мы и решили увезти их к себе в Пермь.

— Вам не для того оружие дано Советской властью, — резко отчеканил Голощекин, — чтобы бунты устраивать! На фронт идите. А с Романовым мы и без вас управимся…

Май в 1918 году выдался очень теплый, манило в лес, на реку. Но ходить туда было некогда. Член Уральского обкома партии И. М. Малышев распорядился; всем бойцам резерва Красной Армии — и молодым и старым — непрерывно учиться военному делу. И опять пошло: смена на заводе, остальное время учеба. Паша Быков вздыхал. Все знали, что он уже давно мечтает о горном училище. Герман говорил невесело:

— Придется отставить горное-то училище еще раз.

— А что? Военное дело лучше горного, оно полезней! — горячился Шихов. — Сегодня командир Митин нужнее, чем инженер Шпынов!

— Голыми руками, Семен, немного навоюешь. Без железа, без чугуна — нету оружия. Значит, и без инженеров не обойдешься, — доказывал Герман.

— А все ж командиры теперь нужней, — настаивал Шихов.

Резервисты учились усердно. Наш отряд — конники — рубили лозу, проходили седловку, конный строй и вольтижировку. Бывало, за день так в седле наломаешься, что вечером едва дотянешь голову до подушки. Где уж тут гулять. И сердились на нас поселковые девчата, коротая летние вечера одни. Проходя мимо штаба, наши подружки озорно пели:

Милый мой, не задавайся,
На коне не балуйся,
При народе настыжу, —
Ты тогда не жалуйся!

Я надену черно платье
И косынку белую,
Пойду к милому в отряд,
Забастовку сделаю!

Скоро нагрянула новая беда: поднял мятеж чехословацкий корпус. Империалисты Антанты пустили в ход клевету, провокации, подкуп, шантаж и сумели толкнуть значительную часть офицеров и солдат корпуса на борьбу против Советской власти.

Двадцать шестого мая мятежники захватили Челябинск. Одновременно чехословаки заняли ряд городов Поволжья и Сибири.

В Челябинске находилась наша комиссия, закупавшая пшеницу для рабочих Екатеринбурга. Из членов комиссии вернулся лишь один. Он рассказал:

— Пока закупали хлеб, грузили в вагоны, подружились мы с чехами этими: они тут же в вагонах жили… И обедали мы у них на солдатской кухне. А потом вдруг схватили эти солдаты нас троих и потащили к коменданту, офицеру ихнему. Тот, не долго говоря, в зубы наганом: вы, мол, воры, хлеб у казаков украли. Ну, Алеха не стерпел. Сам, говорит, ворюга, наш хлеб жрешь, да и нас же позоришь! И хлясть его кулаком по морде. Алеху сразу расстреляли, а нас с Ильей избили в кровь и под арест. Два дня так сидели в подвале. Потом чех-солдат повел нас в нужник. Сунул нас туда и дверку захлопнул, стоит себе снаружи. Ну, мы смекнули: нырнули, значит, в яму и утекли… Под Кыштымом зарубили Илью-то, а я вот пришел.

Челябинская группа белочехов, захватив город, повела наступление в северном направлении, на Екатеринбург, а также на запад, к Златоусту, и на восток, в сторону Кургана и Омска.

В Екатеринбурге началось спешное формирование воинских частей для борьбы с чехословаками. Из Петрограда на помощь прибыл интернациональный батальон, состоявший из латышей, венгров, немцев и финнов. Все они ушли на фронт. Ушел и отряд Павла Хохрякова.

Иван Михайлович Малышев, назначенный военным комиссаром Златоустовского фронта, тоже уехал, взяв с собой Савву Белых — бывшего помощника командира молодежной сотни.

Гарнизон города состоял теперь только из нашего Верх-Исетского отряда резерва и недавно сформированного второго Екатеринбургского эскадрона. Нашим отрядом по-прежнему руководил П. З. Ермаков, который после выхода из госпиталя (куда он попал, получив ранение в бою у Черной речки) был назначен одним из комиссаров Центрального штаба резерва. 2-м эскадроном командовал бывший офицер Ардашев.

В городе объявили осадное положение. Конники непрерывно патрулировали, стрелки и пулеметчики также находились в постоянной боевой готовности.

Нашей компании некогда было собираться вместе. Герман работал заместителем председателя заводского комитета Социалистического Союза рабочей молодежи. Павел командовал пешим полувзводом. Шихову (наконец-то сбылась его мечта!) доверили пулемет. Подручными у Семена были Виктор Суворов и Саша Викулов. Новый командир муштровал своих подчиненных, покрикивая начальственным баском:

— Принесть воды! Заправить кожух! Викулов, поживей, Суворов, не отставай!

А я нес службу в конном отряде и, кроме того, выполнял разные поручения в качестве дежурного начальника штаба.

Дел хватало. Враги то тут, то там поднимали голову. Стало известно, что в «Союзе фронтовиков»[8] активизировались бывшие черносотенцы, монархисты, барские сынки и прочие недовольные Советской властью.

Чтобы узнать планы контрреволюционеров, Ермаков решил послать в Союз своих людей. Для этой цели выбрали двоих. У заводских ворот был вывешен приказ об исключении из отряда Гавриила Волокитина и Александра Костарева за пьянку и разгильдяйство.