По дорогам тьмы

Забеспокоился злодей только тогда, когда мы миновали вывернутый кусок асфальта, за ним сразу начинались владения купели, где та могла воздействовать ментально на жертв.

— Ты что задумал? — наконец-то вместо бравады стал рождаться вновь страх у пациента.

Но я на глупый вопрос не ответил. Смотрел на поведение спутников. Спецназовцы наблюдали довольно лениво, явно скучали, а вот Хикари расширив еще больше огромные глаза, заворожено наблюдала за действом. Она точно знала, что грозило пленнику, успела впечатлиться еще во время совместного «исследовательского» вояжа. И судя по выражению на лице, она только сейчас начинала понимать всю серьезность будущих событий. И, надеялся, о возникающих правильных выводах в ее голове — не вредить мне, моим людям и моему делу.

Едва только появилась шкала пси-защиты на периферии зрения, которая медленно стала заполняться, и замелькали тревожные системные сообщения, я со всего размаху, как мешок с чем-то сыпучим, забросил с небольшой раскачки Алексеева прямо в мерзкую жижу. Кстати, довольно чавкнувшую, когда тот абсолютно молча преодолел несколько метров в полете. Неизвестный ZYM-T02 оценил тело врага всего лишь в четыре балла. Соответственно, враждебность неизвестного устройства так и осталась непримиримой.

Гад ненасытный.

Множество раз слышал изречение, как камень с души сняли или упал. Вот и здесь прочувствовал. Лично, на себе. Он сорвался вниз, вместе с вылетевшим из чрева инопланетного инкубатора ASK. Предмет шлепнулся почти к моим ногам на асфальт в зоне действия ментального поля. Я неспешно поднял наруч и вернулся к пленным. Теперь точно урод не возродится. Демонстративно помахал им для двух лиц. Убрал.

— Так нельзя! — высказалась Хикари, а затем зачастила, — Ты же его убил окончательной смертью! Так нельзя! Ты монстр! Без суда и следствия! Ты…

— Да! Можно. И нужно, — только борцов за права человекоф здесь не хватало.

Интересно-интересно, но начал сомневаться в чистых чувствах к Гарту. Ей больше и милее были именно те, кто убил парня. Парадокс, мать его так!

Фролов до этого момента сопел, явно ничего не понимал. Но выказывал мимикой поддержку речам босса. Однако, когда увидел ASK, а еще услышал речи токийки, начал извиваться. Сразу появилась нервная дрожь.

Вытащил кляп. Повторил речь.

— Ты виновен в гибели моих людей. Поэтому приговариваю тебя к окончательной смерти! Приговор будет приведен в исполнение здесь и сейчас. Есть что сказать напоследок?

— Я… я… я… ничего… Не виноват! Это все он! — кивком головы попытался показать в сторону, где исчез шеф.

— Понятно, — сказал и повторил процедуру.

Тот визжал, орал и плакал. Пока не затих, не выдержав пси-прессинг. Минус еще один камень с души, плюс один высокотехнологичный наруч и два балла в копилку отношений с ZYM-T02. Странно, так как весил пособник грязных дел раза в полтора больше, чем главный. Но очков за него дали меньше. Интересно, что здесь учитывалось в первую очередь?

Хикари закусила губы, сжала кулачки. Смотрела на меня с каким-то презрением в глазах. Точно, ни черта она не любила Барона. Зачем врала? И как могла? Вот еще вопросы, требующие ответа. Так как, если некоторые личности могли врать под воздействием артефактов, то это очень плохая весть. Но хорошо, что своевременно и пока незнание не привело к непоправимым ошибкам.

Последняя приговоренная.

Вытащил кляп и всмотрелся в глаза Добрыниной. Да, кто бы предполагал, что за таким шикарным и красивым «фасадом» скрывалась дикая мразь, которая даже собственного ребенка не пожалела.

Ради чего? Удовольствий? И все из разряда животных. Да, это не Тарас Бульба. И еще, если любой мужчина, а согласно статистике многие воспитывают отнюдь не своих родных детей от «верных и не таких» жен, мог иметь подозрения в неотцовстве, из-за чего вести себя неадекватно, виня во всем ребенка. То женщина при всем желании никак не могла родить чужого. Не зря же умные евреи родство и национальность считали по маме.

— Не тяни, давай скорее, — чуть хрипло проговорила та с вызовом, когда пауза затянулась, — Я виновна в смерти твоих людей и так далее. И не нужны мне никакие ни первые, ни последние слова!

— Только не говори, что ты жертва обстоятельств. Ты дочь не пожалела… — ненависть к этой дамочке отчего-то перехлестывала.

— Где? Ты чего несешь?

— В Караганде, — вспомнил «бородатый» каламбур, — Не по твоей ли задумке ее на куски кромсали люди Петровича, а ты ресурсы на всякие увеселения тратила? Трах сильнее материнских чувств?… Но за девушку я не спрашиваю, пусть родные и близкие беспокоятся. Я — не Бетмен, не Супермен и не герой комиксов, чтобы карать зло на всей земле-матушке. Или сеять разумное, вечное, доброе. На твою дочь мне плевать, мне не плевать только…