По дорогам Вечности (СИ)

- А ты руневен, что оно мне надо? - жалобно проскулил Глобус.

- Перестань трястись! Встань спокойно и держи статуэтку! - приказал твердым тоном Саймон, если тот не перестанет, придётся перейти к политике запугивания. Ведь это жизненно необходимо - поменять их телами обратно. Трусость тут явно не помощник.

КоФФш осторожно взял бронзовое изваяние, при этом вид у него был такой, что казалось, он закричит: "Убери от меня это!". Димка тоже прикоснулся к бронзовой фигурке и сказал: "Произнеси статуэтке какой-нибудь комплимент".

- Аземч? - не понял Глеб, думая, что это говорил Рейли.

- Надо, чтобы подействовало.

- Ну, хорошо, хорошо.... - Глобус откашлялся и произнес, чувствуя себя полным идиотом: "Ты такая... красивая... гируфка". Ничего не произошло, только шевельнула рукавом смирительная рубаха, лежащая у него под ногами. КоФФш огорченно уставился на Саймона, словно тот был продавцом поддельных вещей, и ожидал объяснений.

- Ты недостаточно старался, - объяснил чародей. - Надо это с чувством произнести, а не так монотонно, как ты.... И, желательно, слова не искажать.

- Ты что, издеваешься? - возмутился Глобус. - Не буду я этого делать!

- А что тебе остается? Может мне уйти?..

- Нет! Не оставляй меня с этой куштовиной наедине!

- Тогда сделай то, что я прошу.

Ковшову пришлось подчиниться. Он выговорил с притворным удовольствием: "Ты такая прелестная, статуэтка!". Правда, последнюю букву в слове "статуэтка" он произнес с некоторым визгом. Саймон ухмыльнулся, глядя на него, это было забавное зрелище.

Древнежипский божок снова напустил на всех Густой фиолетовый туман, и снова Глеб с Димкой потеряли сознание.

Когда Глобус очнулся, туман уже развеялся. Он встал на ноги и посмотрел на свое отражение в зеркале. КоФФш видел в зеркале себя родимого и радовался:

- О, да! Я опять в себе! Моя душа в моем теле! - это были первые строчки его будущей песни, хита мирового шоу-бизнеса. Пережитое сегодня он точно не забудет.

Саймон в это время поднял с пола статуэтку и придирчиво осмотрел. Эту штуку нужно держать подальше от людей.

- Асибопс за все! - благодарил Глеб, прокручивая в голове замысел новой песни.

- Да ладно. Ничего особенного... - ответил Саймон, прерывая бурю благодарностей. - Димка, ты где?

- Здесь, кажется, - отозвался голос Морквинова. - По крайней мере, надеюсь на это.

- А кто такой, этот газадочный Димка? - поинтересовался КоФФш, проникаясь к своему спасителю симпатией.

- Он мой ручной невидимый Барабашка, - бросил Саймон, решив пошутить над ним и нагнать таинственности. - Когда-то был духом статуэтки.

- А как он выглядит? - заинтересовался Глобус.

- Не знаю, его же не видно. Хотя, что-то подсказывает, у него есть длинные клыки...

В этот момент Димка почувствовал, что должен вставить реплику. Ему не хотелось, чтобы Глобус был снова напуган.

- Я сам себя не вижу, и не представляю, на что похож.

- Как это грустно, не видеть самого себя... - пробормотал Ковшов.

- Почему сразу "грустно"? Может, мне это нравится? - перебил Димка.

- Всё, Дима, пойдем! Мы сделали всё, что могли, - решил Саймон, раздражаясь. Они и так провели здесь больше времени, чем рассчитывали.

Когда они подошли к двери, КоФФш крикнул:

- А как же я?

Он даже побоялся, что снова превратится обратно, и его так никто и не узнает.

- Ты остаешься тут, - распорядился Саймон и приоткрыл дверь, пропуская Димку.

- Это еще ачемуп?

- Выпустят они тебя, не беспокойся. А с нами нельзя.... Всё, пока! Если что, ты меня не видел, договорились?

Глеб Ковшов кивнул, зная, что он у него в долгу.

Юноши вышли, а дамочка, которая ждала их снаружи, заперла дверь.

- Ну что? - поинтересовалась она.

- Все! Вылечил! - воскликнул Саймон, и та расплылась в улыбке. - Было очень приятно с вами сотрудничать.

Дамочка смотрела на него с восхищением. Ей хотелось взять номерок у этого молодого экстрасенса. Она даже успела поймать себя на мысли, что ее потянуло на тех, кто помладше, но справиться с собой не могла. Она проводила их до выхода, и когда решилась окликнуть, Саймон, к счастью, уже вышел на улицу...

***

Плитс Шпаклевич, начинающий театральный режиссер, а так же муж Марии Радужниковой, с самого утра был в хорошем настроении. Сегодня его любимой бирюзовой пуделихе Трапеции исполнялось пять лет. Эту собаку он любил даже больше, чем жену, только Мария, к счастью, не догадывалась об этой маленькой несправедливости.

По случаю праздника Плитс решил испечь вишневый пирог. Только, до этого Шпаклевич ничего, кроме макарон, сам не готовил.

Получилась откровенная гадость, а не пирог! Во-первых, Плитс вместо сахара добавил очень много соли, придал пирогу нелепую форму, похожую на чье-то сплющенное лицо, полил сверху вишневым джемом. Пирог, вдобавок еще и подгорел, к тому же, вместо корицы Плитс посыпал свое творение перцем.

Когда стол был накрыт и все сели за него, в том числе и две собаки: пуделиха Трапеция и Ленди (собака Карсилины), и разрезали пирог, в дверь раздался звонок.

- Мы кого-то ждем? - удивилась тетя Маша.

Карсилина, отложив вилку, направилась открывать дверь.