По дорогам Вечности (СИ)

- Ничем не могу помочь, - отказывалась женщина. - Уходите, господин сейчас болеет!

Юноша отвернулся от ворот и сказал Карси, чувствуя себя идиотом:

- Это бесполезно. Пойдем....

- Стой! А если сказать, что к ним принцесса пришла? Откроют тогда! - предложила она, и, не дожидаясь ответа, нажала на звонок.

- Я же сказала, проваливайте! - повторил противный голос из домофона. - Сейчас выйду и метлой вас!..

Но фразу она не закончила, вмешался усталый мужской голос, видимо, того больного господина:

- Что там, Навира?

- Простите, я не хотела, чтоб вы просыпались, тут какая-то шайка к нам в дом напрашивается! - Оправдывалась Навира.

- Мы не шайка! - ответила Карсилина. - Я принцесса...

-- Навира, открой, у нас гости! Это всего лишь кто-то из младших Фротгертов.

А ведь Карси права! Услышав, что она принцесса, её куда угодно пустят. Даже пропуска не нужно.

- Но, господин, вы предупреждали их, что вам нездоровится! - упиралась Навира.

- Навира, впусти и проводи в гостиную, я сейчас переоденусь и спущусь. Это хорошо, когда друзья приходят навестить больного.

- Входите! - сдалась Навира, которая этому визиту была, мягко говоря, не рада, и ворота открылись.

Ребята прошли по вымощенной булыжником дорожке вдоль засохших кустов роз. И поднялись по каменным ступеням в дом.

Гостиная оказалась просторной комнатой с полосатыми синими обоями. В углу стоял шкаф с дорогим чайным сервизом, посреди комнаты располагался старый серый кожаный диван. Юноша с девушкой молча сели на диван, и Навира, которая притворялась, что смахивает пыль с полки, сверлила их недовольным взглядом. Так же в гостиной был камин, обугленные поленья там давно отсырели, он не горел. И это придавало комнате некое уныние. Воздух в комнате был сырой и затхлый.

Кстати, о Навире. Это была дама преклонного возраста с седыми короткими волосами. Облачена она была в тяжелое строгое чёрное платье и напоминала монашку.

- Располагайтесь, - сказала она, хотя, судя по тону, желала, чтоб визитёры ушли.

Саймон встал с дивана, заметив, что на стене висят какие-то фотографии. Навира недовольно кашлянула, но он не обратил на неё внимания. Карси осталась на диване, решив не раздражать старуху.

Саймон подошел поближе к фотографиям и, первое, что бросилось ему в глаза, был портрет его матери. Здесь ей было лет восемнадцать. Она улыбалась. Длинные светлые волосы спадали ей на плечи. Одета она была в красное летнее платье, с бантиком на шее.

Юноше стало грустно, перед глазами снова возник тот момент: мама, сражённая выстрелом, падает на асфальт....

Через миг он вздрогнул: Карси взяла его за руку.

- Всё в порядке? - поинтересовалась она.

- Да, всё хорошо, - ответил Саймон, стараясь больше не смотреть на ту фотографию. - Просто, тут душно очень.

Навира отодвинула занавеску и открыла окно. В комнату ворвался свежий воздух, и стало слышно пение птиц.

А рядом с той, висела свадебная фотография четы Рейли. Счастливая Фолия в белом платье и букетом роз, и Прохор (Саймон не забыл, как отец выглядел, потому что дома у него лежала его единственная фотография) в классическом костюме жениха. Он улыбался.

Дальше висела фотография, мама с папой и Саймон. Ему там был всего один годик. Малыш был одет в лиловый комбинезон и мохнатую шапочку, папа держал его на руках. А Фолия стояла рядом с пустой коляской. Какая же всё-таки счастливая семья... была!

В горле у Саймона пересохло, и, чтобы не показать Карси, что он почувствовал, глядя на остальные фотографии, улыбнулся и сказал:

- Смотри, а это я!

- Ты такой смешной! - Заметила она, разглядывая малыша в комбинезоне, и не отпуская его руки.

- Мы все смешные в этом возрасте... Интересно, а кто сейчас хозяин особняка, и почему он оставил тут эти фотографии?

В комнату кто-то вошёл, и ребята отвернулись от стены.

- Извините, что без приглашения. Я не знала, что вы тут живёте, - оправдывалась Карсилина, отведя взгляд. Она уже давно догадалась...

Саймон непонятливо смотрел на своего отца. На настоящего и вполне живого!

Выглядел он неважно. Осунувшийся и мрачный, далеко не тот счастливый юноша с фотографий. Одет он был в чёрный фрак, чёрные брюки, чёрные ботинки. А на носу у него виднелись узкие прямоугольные очки в чёрной металлической оправе. Такое ощущение, что он долго не мыл голову, волосы были сальными, хоть и причёсанными, а на подбородке и щеках красовалась щетина.

- Ничего страшного, Карси. Я рад, - ответил он Карсилине, голос у мужчины был хриплый и простуженный. - А ты не могла бы представить своего друга?

Он закашлялся, а когда перестал кашлять, Карси ответила.

- Это Саймон Рейли, он... Он ваш сын, - неловко продолжила она.

- Этого не может быть! - поражённо прошептал Прохор, приглядываясь к юноше. - Саймон!..

Постепенно до него стало доходить, что она права.

Саймон скорчил недовольную физиономию, он не понимал, почему отец бросил их с мамой, солгал, что погиб, а сам, всё это время жил здесь! Находиться с ним в одном помещении было неприятно.

- А, Фолия, она ведь жива, да? - спросил пораженный отец у своего вновь обретенного сына, со странной ребяческой наивностью.