По дороге домой

— Ничего. Он единственный, кто по-человечески отнесся ко мне, когда я оказалась на вашем корабле. Помогал мне. Не издевался, как Великан. Утопить тоже не грозил. Да и вообще с пониманием к трудной доле несчастной, потерявшей память, относился. А что за странный вопрос?

— Так… просто на корабле ходили упорные слухи о ваших… умм… теплых отношениях, и он их не опровергал.

— Надо же, Лорд Капитан собирает сплетни. Уж, чего-чего, а такого я себе представить не могла. — Сказала и пожалела. Рок одарил меня «фирменным» убийственным взглядом.

— Это называется не «сплетни собирать», а «держать все под контролем», — тон его поменялся, как всегда стоило мне сделать что-то, что его злило.

Я вздохнула и мысленно шлепнула себя по лбу, ну вот зачем я опять ломаю хрупкую грань нашего перемирия? Ведь знаю же, причем заранее, к чему приводит мое неуемное остроумие, и ничему меня жизнь не учить. Бестолковая.

— Целитель это специально делал. — Непонимание в лице капитана заставило меня сосредоточиться и рассказать все более-менее внятно. — А кто упорно делал намеки на мое плохое поведении? Как-то ведь надо было бороться с нездоровой активность, которую проявила твоя команда. У нас договоренность была: у меня, Лима и Стюарта.

— А кок здесь причем? — еще больше озадачился капитан.

— Хм… ну, у него просто приправы пропадать стали.

— Приправы?

— Ну, зелень там… петрушка…

— А причем здесь целитель? — подозрительно спросил Рок. По лицу его было понятно, что подозревал он в слабоумии уже не только меня. — Он, что у кока продукты воровал?

Я дара речи лишилась от такого предположения.

— Ты что, сума сошел!?

— Это я-то?! Зачем вам приправы нужны были, и почему их просто нельзя было у Стюарта попросить, зачем воровать?

— Да не нужна нам была эта петрушка! И ничего мы не воровали!

— Ты же только что сказала!?

— Ничего такого я не говорила!

Рок сделал два глубоких вздоха, прикрыл глаза, через минуту снова открыл. Сосредоточен и спокоен.

— Тогда, что ты сказала? — елейным голосом, но тоном готового вот-вот взорваться вулкана уточнил он.

Вот это состояние и называется «прогулка по минному полю» или «ходить по лезвию бритвы». Я каждой клеточкой ощутила, что нужно сейчас рассказать все предельно четко, без двусмысленностей, иначе могу нарваться на бурю.

— Твоя команда очень обрадовалась появлению на корабле женщины, — я говорила медленно, аккуратно произнося каждое слово. — Они хотели… — на лице капитана расплылась ироничная улыбка. Я покраснела. — Ну, неважно. Цветов не было, вот они и воровали у повара то, что хотя бы отдаленно их напоминало. Почти гербарий…

— Издеваешься? Они тебе что, петрушку с укропом дарили?

— Чистая правда.

— Да, — ошарашено протянул Рок, — такое мне даже в голову не приходило!

— Что? Петрушку девушкам вместо букета дарить?

— И это конечно тоже, но вообще-то я имел в виду беспредел, который ты у меня на корабле устроила.

— Я! Ведь это же не я приправы воровала!

— Еще вот этого только и не хватало.

— Несправедливо, — тихо, себе под нос пробурчала я.

Но слух капитан все же уловил мои слова.

— Что несправедливо?

— Все несправедливо. — Ну, раз уж задал вопрос, то получи ответ по полной программе. — Ты ко мне несправедливо относишься. С предубеждением, что ли. Да, я не вовремя оказалась на вашем корабле. Да, из-за этого ваш, как его, лорд Аббер не позволил вам вернуться назад. Но это еще не повод винить меня во всем. Никто не дал бы гарантию, что не вылови вы меня, и отправились бы домой. Судя по тому, что написано в твоем журнале, он специально вас спровадил, и скорое ваше возвращение в его планы не входило.

Рок снова застыл, отгородился плотной завесой безразличия. Ну, это его личное дело, не все же мне ему молчать.

— Ты с такой легкостью судишь о том, в чем ничего не смыслишь.

— Ну почему с легкостью, — слегка возмутилась я. — У меня было достаточно времени на размышления. Я столько времени ломала голову, пытаясь понять, что же такого могла сделать, что вызвало ко мне столь негативное отношение одного конкретного человека. Я могу понять, почему меня хочет убить Даран, не совсем с этим согласна, но понять могу. Могу понять, почему тот дух Ветра хотел меня убить, потому что это в его природе. Но, хоть убей, не могу понять, почему ты все время обвиняешь меня в том, чего я не делала. Нельзя же не видеть очевидного?

— А что тебе очевидно? — спокоен, сосредоточен, готов отговориться ничего не значащей фразой, впрочем, как всегда.

— Ты ко мне придираешься.

Он невесело улыбнулся. Что-то объяснять? Нет. Он не обязан. Сказать, что сам все прекрасно понимает? Не очень хочется признавать свою неправоту. Извиниться? Да к чему уже.

— А жизнь вообще несправедливая штука.