По дороге к любви

— Можешь послать меня подальше, если тебе что-нибудь не понравится. Но надеюсь, этого не произойдет, потому что я твердо намерен показать тебе, что такое настоящая жизнь.

Ого, уж этого я точно не ожидала, он снова поймал меня врасплох. Теперь Эндрю говорит серьезно, в словах ни тени шутки… И я снова, уже в который раз, восхищаюсь им.

— Настоящая жизнь? И что же это такое?

— Черт, ты задаешь много вопросов.

Он снова порывисто похлопывает меня по ноге, потом убирает руку.

— Ты на моем месте тоже задавал бы много вопросов.

— Возможно.

Я опять раскрываю рот:

— Вы очень странная личность, Эндрю Пэрриш, но так и быть, я вам верю.

Улыбка его теплеет. Он устраивается поудобней, повернувшись ко мне.

— Еще будут какие-нибудь правила? — спрашиваю я.

Смотрит в потолок, беззвучно жует губами.

— Не-а, — снова смотрит он на меня. — Этого хватит.

Ну, теперь моя очередь.

— У меня тоже есть несколько «Основных правил».

Он с любопытством поворачивает ко мне голову, но руки с переплетенными сильными пальцами по-прежнему лежат на животе.

— Валяй, излагай, — говорит он с улыбкой, приготовившись слушать.

— Правило номер один: ни при каких обстоятельствах ты не должен лезть мне в трусики. Не думай, что если я хорошо к тебе отношусь, считаю своим другом и во многом соглашаюсь с тобой… гм, никогда не делала ничего более идиотского… ну так вот, заранее предупреждаю, что не собираюсь быть твоей очередной партнершей в постели, а также не собираюсь в тебя влюбляться… — (Он продолжает улыбаться от уха до уха, чем очень смущает меня.) — В общем, ничего такого не жди. Тебе понятно?

Пытаюсь говорить совершенно серьезно. Я и в самом деле настроена серьезно. И я хочу, чтобы он понял: это не просто треп. Но эта его улыбочка… такая заразительная, что я не могу удержаться и тоже улыбаюсь, а сама ненавижу себя за это.

Он задумчиво поджимает губы.

— Все понял, — соглашается он, но я-то чувствую, что в его словах таится какой-то скрытый смысл.

— Вот и отлично, — киваю я.

Главное, я высказалась, и на душе стало легче.

— Что еще? — спрашивает Эндрю.

Господи, кажется, забыла, какое у меня второе «Основное правило». А-а-а, вспомнила.

— Да, правило номер два: любая музыка, кроме «Бэд компани».

Лицо его обиженно вытягивается.

— Черт побери, это еще что за правило?

— Мое личное, — ухмыляюсь я. — Чем тебе не нравится? У тебя плеер, ты собираешься слушать свой классический рок, запрещаешь мне слушать то, что я хочу, поэтому не вижу ничего ужасного в том, если я поставлю тебе ма-а-ленькое, совсем крохотное условие. — Пальцами показываю, какое оно крохотное.

— Вообще-то, мне это правило не нравится, — ворчит он. — «Бэд компани» — отличная группа, за что ты ее так не любишь?

Похоже, обиделся. Надо же, как забавно!

Я поджимаю губы.

— Честно?

Кажется, я сейчас пожалею об этом.

— А как же еще? — складывает он на груди руки. — Выкладывай.

— У них все песни только про любовь. А я этого терпеть не могу. Убогие какие-то. Озабоченные.

Эндрю снова громко смеется, и я начинаю думать, что наш водитель уже сыт по горло и сейчас сделает нам замечание.

— Похоже, кто-то из нас на этом уже обжегся, — замечает он, и лицо его освещается доброй улыбкой.

Ага, я уже жалею, что сказала.

Отворачиваюсь, не хочу, чтобы он видел мое лицо и понял, что попал в самую точку. По крайней мере, если говорить о моем бывшем парне, этом слизняке Кристиане. На нем я действительно обожглась. Конечно, об Иэне так сказать нельзя, здесь одна боль.

— Ладно, поправим и это, — бормочет с невозмутимым лицом.

— Ммм, спасибо доктору Филу ^[10], но тут я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

«Минуточку! Кто сказал, что я вообще нуждаюсь в помощи, что нужно что-то там у меня „поправлять“?»

— Да? — Подбородок вздернут, смотрит с интересом.

— Да, — отвечаю я. — А кроме того, это некоторым образом нарушает мое правило номер один.

Щурит глаза и улыбается:

— О-о, так ты автоматически допускаешь, что я собирался предложить себя в качестве подопытного кролика? — Плечи его трясутся от смеха.

«Ай-ай-ай!»

Срочно делаю равнодушное лицо, чтобы не подумал, будто я обиделась. Но не вполне уверена, что это хорошо сработает, и меняю тактику.

— Мм, не надейся, не допускаю, — говорю я, а сама растерянно моргаю. — Ты не в моем вкусе.

Есть, снова попала! Его аж передернуло!

— А чем я тебе не нравлюсь? — спрашивает Эндрю.

Но меня больше не проведешь, я не верю, что мои слова действительно задели его. Тем более что нормальный человек вряд ли стал бы улыбаться, когда его оскорбляют.

Разворачиваюсь к нему всем корпусом, прислоняюсь спиной к дверце, оглядываю с головы до ног. Нет, если скажу, что мне не нравится то, что я вижу перед собой, пусть отрежут мне язык. Пока я не нашла в нем ничего такого, что было бы не в моем вкусе. Ей-богу, если бы я не была так настроена против секса или всяких там свиданок, отношений, любовных терзаний и тому подобного, Эндрю Пэрриш был бы как раз тем парнем, который устраивает меня во всех отношениях. У Натали бы сразу слюнки потекли, если бы она его увидела.

Уж она бы точно на него глаз положила.