По дороге к смерти

Наконец они дошли до пальмовой рощицы, окруженной песчаными дюнами: в проходе между дюнами было видно море, похожее на черное зеркало, отражающее луну.

Она отпустила его руку и упала на колени, теперь было достаточно света, и он мог ясно разглядеть ее. Ее алый костюм казался черным, а кожа, по контрасту, — ярко-белой.

Он стоял рядом, глядя сверху вниз на нее. Она нетерпеливо схватила его руку и притянула его к себе — он тоже встал на колени лицом к ней.

— Мне никогда не было так хорошо, — горячо прошептала она, — как в тот момент, когда ты сбил эту толстую старую свинью с ног.

Он почувствовал легкий шок. Этого он от нее никак не ожидал услышать. Он застыл с прижатыми к бедрам кулаками.

— Если б ты знал, как я надеялась, как я молилась, чтобы кто-нибудь это сделал! — продолжала она. — Если б ты знал, как мне нужно было доказательство, что он действительно не царь и не бог, что он не может быть «абсолютно непобедимым», как он говорил моей матери, моему брату, как говорил мне, пока мы все в это не поверили. Я видела, как ты играл с ним. Трижды ты дал себя ударить. Потом… Это было самым замечательным, самым лучшим событием в моей жизни!

Он все молчал, все смотрел на нее.

— Я ненавижу его! — Страстность в ее голосе заставила его вздрогнуть. — Он делает со мной что хочет, он разрушает мне жизнь, как уже разрушил жизнь моей матери, как пытался разрушить жизнь Сэму. Но у Сэма хватило мужества уехать и пойти в армию. Он смотрит на меня как на рабыню, и к моей матери он относился как к рабыне. Будто я примитивное существо, у которого не может быть ни чувств, ни мыслей, ни стремлений, у которого никогда не должно быть ни мужа, ни любовника. Если бы я не сказала ему, что хочу, чтобы ты ушел, он никогда бы на шаг меня не отпустил, пока ты здесь. Но я его одурачила! Он вправду верит, что я ненавижу тебя за то, что ты дал ему как следует. Ты здесь первый настоящий мужчина после Сэма. Другие приходили и уходили, слишком запуганные, чтобы даже взглянуть на меня.

— Почему ты говоришь мне все это? — спросил Гарри.

— Потому что ты мужчина, а я хочу мужчину.

Она вскочила на ноги, двумя быстрыми движениями сбросила топ и брюки. Он слышал ее хриплое дыхание, когда она наклонилась и начала расстегивать его рубашку. Он оттолкнул ее руки, раздумывая. Потом его желание, почти столь неистовое, как и у нее, пересилило осторожность. Он разделся и взял ее.

Она чуть все не испортила и себе, и ему своим яростным нетерпением, но он крепко держал ее, сжимая так, что она не могла двинуться, говорил ей ласковые слова, приблизив свое лицо к ее лицу, говорил, что надо подождать, что это должно быть медленно. После минутной борьбы она, казалось, поняла, что он знает, как ей будет лучше, и, расслабившись, затихла. Спустя долгие минуты он по ее быстрому дыханию и по тому, как она начала выгибать спину, понял, что она готова к буре.

Он мягко сказал ей:

— Да… давай… вместе.

И их накрыли, грохоча, огромные вздымающиеся волны, и они поплыли в пустоту, где хотели бы остаться навсегда.

Когда Рэнди подошел к домику Гарри, он увидел за занавеской свет. Остановился перед дверью и постучал.

Услышал, как Гарри идет по комнате, потом дверь открылась.

— Давай входи.

— Потише, а? — вполголоса сказал Рэнди. — Мануэль только что отправился спать.

— Тогда мы отнесем чемодан к тебе. — Гарри подошел к кровати и поднял белый пластиковый чемодан.

— Что внутри?

— Еще не видел… он заперт. У тебя есть отвертка?

Рэнди взглянул на замок.

— Ножик есть… я думаю, сгодится.

Они вышли в жаркую ночь, прошли несколько ярдов по дорожке и вошли к Рэнди.

Рэнди зажег свет, закрыл дверь и запер ее на задвижку.

— Чем ты все это время был занят? — спросил он. — Я думал, ты уж непременно посмотрел, что там внутри.

— Я тебя ждал. Если там и есть деньги, то немного.

Рэнди открыл ящик комода, вынул нож с широким лезвием и передал Гарри. Тому не стоило особого труда вскрыть замки. Потом он поднял крышку.

Рэнди, тяжело дыша, стоял у него за спиной и наблюдал. Гарри осторожно выложил содержимое чемодана на кровать. Потом снял чемодан с кровати и исследовал все вещи, лежавшие двумя аккуратными рядами.

Там был серый поношенный легкий костюм, три белые рубашки, четыре пары черных носков, потертая пластмассовая коробка с безопасной бритвой, зубной щеткой, губкой, мылом и зубной пастой, голубая пижама, домашние тапочки без задников, довольно старые, и шесть белых носовых платков. Второй ряд был поинтереснее. Там лежал пистолет калибра 7,67, коробка с сотней патронов, сигареты «Честерфилд», полбутылки виски «Белая лошадь», пачка пятидолларовых купюр, скатанная в маленькую трубочку, и потертый черный кожаный бумажник.

Гарри взял банкноты, снял с них резинку и пересчитал.

— Вот так нам везет, Рэнди. Двести десять долларов.

— Лучше, чем ничего… — Рэнди не смог скрыть разочарования.