По дороге на Оюту. Наперегонки со временем

На лице мужчины расцветала ну совсем подленькая ухмылочка. Мурашки теперь не ползли, а понеслись галопом, заставив меня передёрнуть плечами.

- Говори, что задумал, - шепнула я. Мой голос задрожал, выдавая испуг.

Миранец деловито растёр ладони и перевёл взгляд на дочь.

- Я сказала - не дам сбросить ребёнка в мусорку, - наверное, на инстинктах метнулась в сторону и встала между ним и Юлой.

- Думай, что говоришь, - он мгновенно стал серьёзным. - Туда полезешь ты и немедленно. У нас два часа на всё. А потом ключики улетят в открытый космос, а вместе с ними и твои мечты добраться в короткий срок до Оюты.

- Я... туда.., - мои ладони покрылись липким потом.

Он медленно кивнул.

Сглотнув, одарила дочь самым убийственным взглядом, на который только была способна.

- Я больше так не буду, - проревела она напоказ.

Что-то не верилось мне, что это её последняя проказа. Моя малышка оказалась просто бомбой замедленного действия. В этот момент поняла, что, кроме работы и денег, от меня требуется ещё кое-что: быть ответственной внимательной строгой матерью. Тут уже словами не обойдёшься - необходим жёсткий контроль над всеми её поступками и действиями. Иначе получу на выходе вторую Анику. Сестра тоже была милейшим ребёнком, а выросла... я даже не знаю, кем она стала впоследствии.

- Мама, я честно-честно больше не буду, - сложив ладони, она взглянула на меня ещё жалостливее, ожидая, что я растаю и мгновенно всё прощу и забуду.

- И меньше тоже? Да, Юлианна, - покачав головой, тяжело вздохнула. - Видишь, до чего твои проказы довели. Маме теперь лезть в эту страшную трубу. А ты знаешь, как я не люблю темноту. Не жалко тебе меня? Стоило оно того?

- Я не хотела.

- А зачем тогда брала чужое? Дядя к тебе по-доброму: кормит всем самым вкусным. А ты у него украла. Это твоя благодарность? Такое "спасибо"? - я хотела достучаться до неё и вызвать искреннее раскаянье. Чтобы она поняла всю подлость своего поступка.

- Я не буду больше, правда. Честно-пречестно, - она, наконец-то, опустила взгляд на пол. Ну, уже хоть что-то.

Может в сознании что-то и отложится.

- Иди в каюту. Возьми мою старую белую футболку, намочи её в раковине и оттирай своё творчество, - сердито произнесла я. - Быстро! Я больше за тебя вступаться не буду и художества твои прикрывать тоже. Ты сделала - ты и исправляй.

Вскочив на ноги, Юла поплелась выполнять, что сказали. Да, мне было жалко её и хотелось замять всё это дело. Но, нет. Она должна научиться чувствовать ту грань дозволенного, через которую переступать никак нельзя.

- Извини за неё, - мне было стыдно перед миранцем. - Это моё упущение.

- Сам виноват. Тебя нужно было будить, - он размял шею и уже без улыбки продолжил. - Вот если бы она туда упала - спасать было бы некого. Высота там приличная.

- А я как туда протиснусь? - мне было жутко страшно лезть в утилизатор. - Но судя по тому, как от злости на лице мужчины заходили желваки, дело было серьёзным.

- Я тебя спущу на тросе. По идее, ключи сверху должны лежать. Схватишь их, и сразу потянешь дважды за трос, а я подниму.

- А если, что пойдёт не так? - колени подгибались от ужаса. Я ненавидела темноту.

- Девочка, я бы твоей жизнью рисковать не стал, - в его голосе я слышала искренность и нотки волнения, - даже ради этих ключей. Ничего не бойся. Я бы сам туда полез, но просто не протиснусь. А ты худенькая, стройненькая, легко проскользнёшь. Как рана, не тревожит? Я всё потом осмотрю, могу обезболить сейчас, если это требуется?

- Нет, - глухо шепнула я, - всё нормально. Там очень темно?

- Ты по-настоящему боишься темноты? - уголки его губ поползли вверх. - Серьёзно?

- Очень, если честно, - покаялась я в своей слабости. - Это фобия.

- Да ты по ночам по улицам шарахалась, - он явно не верил мне.

- Они освещены, дома ночники. Да и вообще, как я найду там хоть что-нибудь? - я кивнула на тёмный провал в стене.

- Горе с тобой, - запустив пятерню в густые чёрные волосы, миранец призадумался.

Я же, морщась, стала ровнее. Всей правды не сказала: у меня всё ещё болела спина. Да и слабость в теле никуда не делась. Некритично, но всё же. Скажу сейчас, что не могу туда, так действительно Юла полезет. Выхода-то иного нет.

Моя мелкая проказа выглянула из санитарного отсека и пробежалась по комнате взглядом, пробивая обстановку.

- А ну, марш каракули свои отмывать, - рявкнула, не сдержавшись, - и не подслушивай, о чём взрослые говорят. А если ещё раз без спроса что-нибудь откроешь или возьмёшь, ну ты поняла.

- Угу, - плечики дочери поникли, и с печальным видом она отправилась тереть свои художества.

Миранец же, открыв люк в полу, спустился в грузовой отсек. Там что-то загромыхало, и мужчина спешно вернулся. В руках у него был прочный металлический эластичный трос.

Я видела такие на овощной базе. Они выдерживали вес огромного контейнера. Бывало, тянулись так, что толщина в пару волосков оставалась, а не рвались. Мне стало спокойнее.

Подойдя, мужчина обвязал меня тросом за талию и плечи, а затем резко поднял на руки. От неожиданности я взвизгнула и ухватилась за его плечи.

- Что ты делаешь?