По дороге на Оюту

— Как оказалось, такой. Тогда, много лет назад, я даже думать не хотел о том, чтобы сидеть в колонии пятнадцать лет, пусть даже на Палладе, где не тюрьма, а санаторий. Когда на суде мне предложили альтернативное отбывание наказания на рудниках, сократив срок до восьми лет, я тут же, не слушая адвоката, согласился. Жена полностью меня поддержала и буквально заткнула рот моему защитнику. Я же мнил себя важной персоной. Только позже понял, куда попал и как попал. А вот благоверная моя - известный журналист - не могла не знать, что за ад творится на рудниках. И как тяжко мне придется опускаться с «небес» на «землю».

— Там правда так страшно, как рассказывают в газетах? — пригревшись, я внимательно слушала Демьяна, но тут не удержалась. В статьях такую жуть порою печатали, что кровь стыла; так неужели всё это не выдумки журналистов, а реальность.

— Правда, солнышко. Но тебе об этом лучше не знать, — меня нежно поцеловали в висок, — Я наивно полагал, что раз я офицер армии, то меня с почестями отправят на курорт за заслуги перед отечеством, так сказать. Жена приехала ко мне через год, тогда я ещё мнил себя незаслуженно униженной важной персоной и всё никак не желал мириться с тем, что жизнь разрушена. Не признавал что я простой каторжник. Она была вся в слезах, рассказала, как её травят, как ей тяжело и попросила развод. Обещала не бросать, твердила, что семь лет быстро пролетят, и когда я выйду на свободу, всё будет как прежде. Я в это верил. Развод ей дал, нужную бумагу подписал, и всё имущество отписал в её пользу.

— Но как так, — недоуменно выдохнула я, — ты же женат?!

Демьян, мягко пригладив мои волосы, поцеловал в макушку. Его руки прошлись по моей спине и притиснули меня ближе к огромному мужскому телу.

— Да, оказалось, что женат. Жизнь в колонии, правда, не просто тяжёлая, я бы сказал - смертельно опасная. А осужденные за убийство трудятся непосредственно в шахте на астероиде. Там леденящий холод. Я видел, как у моего напарника порвался рукав спецкостюма, он превратился в ледяную статую в считанные секунды. Мы и понять ничего не успели. Каждый день такое было, то в нижней шахте, то в верхней. Парни умирали один за другим, только вроде с утра при спуске в шахту разговаривали, а вечером уже везёшь тело знакомого наверх. За восемь лет у меня сменилось девять соседей по бараку, и только последний задержался на несколько лет и вышел живым. Остальные так и остались там - не выжили.

Представив себе, как вообще можно выжить там, где царит ледяной холод, где солнце не греет, я ужаснулась. Вспомнилось, как он в карантине рассказывал о том, что они греться и отдыхать отправлялись в изолированные камеры, устраивая эпидемии. Сглатывая подступившие слезы, чихнула. Нос странно щипал.

— Ты опять простыла, земляночка. Сейчас укутаем тебя плотнее и поставим укол.

— Не нужно, — отмахнулась я, — отлежусь и всё. Но как же вышло, что ты женат?

— Всё просто, — Демьян всё же потянулся за шприц-пистолетом, вынув из панели ампулу с комплексом витамин, он сделал мне укол. — Мне так спокойнее, — объяснил он свои действия. — Как я уже говорил – всё просто. Моя бывшая супруга решила, что статус вдовы куда престижнее, чем статус разведёнки. Что в нашей с ней ситуации было очень даже логично. Поэтому прознав, что меня определили на работы в нижний ярус шахты, она смекнула, что долго мне там не протянуть и не стала запускать процесс развода.

— Как так? — немного отодвинувшись, я подняла голову и посмотрела Демьяну в глаза. — Чем статус вдовы может быть лучше строки о разводе в паспорте?

Я действительно этого не понимала. В голове мелькали разные мысли: отобрать все имущество, но Демьян и так все отдал, избавиться от неугодного мужа, но мой марионер и так все подписал. Я так и не смогла догадаться, в чем же выгода. Непонимание отразилось на моем лице. Я беспомощно смотрела на Демьяна и бестолково хлопала глазами.

— Это я ценю в тебе больше всего, девочка моя наивная, тебе даже в голову не приходит, как извлечь выгоду из семейного статуса.

Я отрицательно покачала головой, признавая свою простоту душевную.