"По дороге в Рай…"

Свадьба шла своим чередом. Настроение мое улучшилось. И я уже забыла об этом глупом эпизоде. Настало время уходить домой. Я вышла на улицу, стала искать глазами свободное такси. Вдруг мне послышалось, что кто-то позвал меня по имени. У входа в ресторан стояло много народу, и я стала всматриваться в толпу, чтобы понять, кто меня зовет. В этой толпе стоял и мой "обидчик". Я разглядывала лица, а тут из дверей вышел Кинчев. Он на секунду приостановился. Потом вдруг подошел к тому парню из клуба и, ни слова не говоря, заехал ему в морду. И так же молча двинулся дальше. Я обомлела. Но мне и в голову не пришло связать эту сцену с предшествующим эпизодом. Я только подумала вот и Костю он успел разозлить.

Позже, спросив Костю, за что он ударил человека, я получила прямой ответ:

- А чтоб не обижал… Я сразу понял, что он чем-то тебя обидел.

Молодой человек, поверженный тяжелой кинчевской рукой, позвонил мне на следующий день и гнусный голосом выговорил:

- Что же это вы, Нина Александровна, своих друзей на меня натравливаете? Нехорошо…

Вроде я и не пожаловалась. Сунулась только с дурацким вопросом. И такие последствия. С тех пор я зареклась говорить о своих обидах даже самым косвенным образом.

Так что всепрощенцем, "непротивленцем злу насилием" Константина не назовешь при всей его терпимости ко многому, с чем (или с кем) а например, примириться до сих пор не могу.

И в тоже время…

В пресловутом Гурзуфе 18 августа местная шпана устраивает что-то вроде вендетты: идут по улицам и избивают иногородних, отдыхающих. То, что их родители, в основном, за счет этих отдыхающих и живут, их мало беспокоит. Пришли аборигены и в наш клуб, накануне нашего изгнания. Я испугалась ужасно. Ничего, кроме кровавой свалки, ожидать не приходилось.

Кинчев отошел с ними куда-то в сторонку. Через несколько минут местные спокойно ушли.

- Я их уболтал. А чего, нормальные ребята…

И при всем этом за собственное достоинство, "за другие своя", там, где словом не прошибешь (бывают ведь такие экземпляры человеческие), там, где он сталкивается с откровенной подлостью, в таких случаях рука его не дрогнет. Уж коли воспоминания снова привели меня в Гурзуф, надо сказать, чем же все-таки завершился крымский рок-десант.

После того как 24 (!) концерта в Симферополе закончились, три группы -"Алисе", "ДДТ" и "Телевизор" - были приглашены еще на шесть концертов в Ялту.

Ялта мне запомнилась особенно тем, что в моей комнате ползали, кажется, каракурты. Во всяком случае, так их назвал неутомимый биолог-любитель Петя Самойлов, басист "Алисы". В общем, это были размером со среднюю сливу серые с мохнатыми ногами пауки.

И во-вторых, мне запомнилась демонстрация, которую устроили зрители, когда управление культуры запретило эти концерты. Наверное, потому, что это была первая демонстрация, которую я видела. Толпа двинулась к Ялтинскому горкому партии. Там к ней присоединился оказавшийся поблизости Борзыкин, обладавший уже опытом революционной борьбы. Он взял у милиционера мегафон, организовал неорганизованную массу и вышедшему к народу секретарю горкома предъявил требования зрителей. Устным обещаниям разрешить концерты не поверил и потребовал письменных заверений. Секретарь горкома письменное обещание дал.

Концерты состоялись. Недавно я видела по питерской программе Борзыкина. Первый раз после развала "Телевизора". Он пел новую песню. По-английски. Я не сильна в английском, к сожалению, и поэтому не смогла понять, достаточно ли революционной была песня. Но, кажется недостаточно…

В Ялте "Алиса" выступала последней, и на те несколько дней, что предшествовали концертам, Кинчев, получив письмо от Сережи Рыженко с приглашением, уехал в Севастополь.

Он не вернулся накануне концертов.

Не вернулся и утром в день первого концерта.

Он появился буквально за считанные минуты до начала выступления. При этом сильно хромал. Оказалось, что автобус, на котором он ехал, уже в Ялте попал в аварию. Но Бог спас…

Месяц крымских гастролей - это месяц сильнейшего нервного и физического напряжения. Разборки с халявщиками из "Досуга", стычки с идеологами, рокерское буйство, улаживание конфликтов, вызовы в милицию…

Плюс к этому у меня в самом начале гастролей разыгрался жесточайший бронхит. Весь месяц я проходила с температурой, на подкашивающихся ногах и с изнуряющим кашлем.

Дня последнего концерта я ждала как пресветлого праздника. И день этот наступил.

Как я уже сказала, он - в придачу к предшествующему напрягу - ознаменовался еще и тем, что ялтинские выступления "Алисы" начались с эпизода автобусной аварии.

В общем, нервы мои были на таком пределе, что требовали немедленной разрядки. За считанные минуты до последнего концерта я в качестве разрядки испортила настроение Кинчеву.