По дороге во сне

В этой толпе двигался незнакомый всем человек. Неизвестная душа оказалась там, где никто не обращал на нее внимания. Каждый из толпы был ослеплен собственным стремлением. Всё что их интересовало, это тело и сознание, вознесенное на пьедестал покорения терзающих желаний. Никому нет дела до человека, угрюмо шагающего не по собственному желанию, а по велению толпы. Он не сопротивлялся потоку человеческих судеб, несшего его к огромным вратам, где стояли несколько стражей, облечённые в черную мантию. Они взирали на всех пришедших с молчаливой холодностью, доступной лишь мастерам их ремесла. За ними расположился объект, цель их охраны и цель всех пришедших людей. Это были огромные врата, пройти через которые позволялось лишь единицам из всех присутствующих местных жителей. Стражники, как заведенные детали механизма, выполняли поставленную задачу, и допускали только тех, кто соответствовал необходимым качествам. Отвергнутые люди, те кому не посчастливилось воплотить свои стремления в жизнь, разбредались кто куда, исчезая из коллективного разума, в основе которого лежали сокрытые в каждом желания. Их отвергли, не допустили к очагу их существования, разбрызгивающему искры, объясняющие зачем они живут. Каждый из толпы смотрит на здание в центре площади, ощущая нужду там оказаться. Они смотрят на него, но не видят причины, по которым темные стражники лишают их жизненных ориентиров.

Кейдан покорно шагая, оказался в нескольких метрах от людей, облаченных в черные наряды, изрядно увешенные неизвестными, металлическими предметами. Их лица были скрыты вуалью мрака, в глубинах которого, упрятано то, что осталось от образа человека и его атрибутов. Их облик подчеркивался лязгом всех инструментов, звучащих при каждом движение, украшенном сводом правил, направленных на пришедших людей. Они без сомнения стражи, в руках держащие блестящие лезвия. Их задача искать что-то в пришедших, просеивать души и мысли, разрешая пройти лишь горстки людей из многотысячного собрания, окружившего храм.

«Стоят ли стражники здесь по своей воле? Или же их привели и оставили выполнять поставленные задачи? Быть может, это сознания указывает на что-то, что я не в состояние понять?». Вопросы кружились в голове Кейдана исключительно о роли темных созданий, стоящих перед толпой. Их завораживающий образ привлекал и отталкивал одновременно. Таинственность и скрытность усыпляли бдительность бушующей осторожности, возникшей при тщательном осмотре. Кейдан позабыл, что всё вокруг, включая стражников, творения его самого. Они дети его полета сознания, решающие судьбу других творений безызвестного автора, оказавшегося в толпе собственных иллюзий. Его не воспринимали всерьез, он всего лишь песчинка в океане душ, и всем плевать, что этот океан создан этой самой песчинкой.

В конце концов поток вынес Кейдана к своим творениям, экипированным в черное. Они стояли неподвижно. Прочесть их взгляд и угадать намерения было невозможно. Всё что осталось, это томительное ожидания, с последующим, неизвестным финалом.

Ритмичный стук выверенно приближался, донося созданные звуки до человека, стоящего перед входом. Кейдан услышал тонкие ноты странного шума, постепенно нарастающего по громкости. Сперва он был неразличим, но с течением времени превратился в ясное ознаменования шагов. Кто-то из глубин храма расчётливо приближался, придерживаясь одного темпа ходьбы. Прошло несколько минут, прежде чем Кейдан смог лицезреть человека, целенаправленно шедшего на выход к толпе. Им оказался высокий мужчина средних лет. Облачен он был в рясу, такую же темную как образ стражников. На плечи появившегося человека падали черные волосы, их цвет, казалось, был еще темнее чем ряса или одеяния стражников. Волосы окаймляли суровое лицо личности, повидавшей скрытые ужасы, доступные только ему. Его глаза, эти два бездонных колодца воспоминаний, пропитались суровостью увиденного и превратились в зеркало, отражающие лишь тьму.

Он стоял неподвижно, не теряя осанки выискивал взглядом объект своих изысканий. Им оказался Кейдан. Завидев его, человек размеренно зашагал, пересек черту, где стояли стражники, достиг цели, остановился и, склонив голову в смеренном поклоне, заговорил: