По дороге жизни. Сборник рассказов

«После того, как поставили установки реактивной артиллерии на «Сту- дера», сразу намного сократилось время передвижения боевых машин. ЗИСы «Студерам» не конкуренты. Весной 1944 года наша часть оказалась под Севастополем. Готовились штурм и освобождение города. Серьёзной преградой была Сапун-гора – горная гряда высотой примерно метров 250. Фашисты её очень сильно укрепили. Буквально нафаршировали дотами, дзотами, зенитками и миномётами. В конце апреля выдвинулись на боевые позиции. Седьмого мая утром началось наступление. Первой начала работать дальняя артиллерия. Мы «молчали». Меня вызвал полковник и послал с донесением командованию. Я прибыл на командный пункт. В это время активно вступила в действие советская авиация. Я увидел, как несколько наших самолётов разнесло в щепки. Это я не забуду до смерти. На командном пункте – шум, отборный мат и вдруг гробовая тишина: идёт следующий эшелон самолётов. Их встречает огненный град фашистских зениток. Самолёты разворачиваются и пытаются зайти на следующий круг. Командующий не кричит, а буквально орёт, называя номер ведущего лётчика: «Заходи на второй круг!» Опять тишина и вдруг громко и отчетливо слышен ответ: «Да пошёл ты на х..! Не дам людей и самолёты гробить!» Через пару минут мне дали пакет, как я понял, он был готов заранее, и я отбыл к себе в расположение. Через тридцать минут ударили одновременно артиллерия, «катюши», двинулись танки и под прикрытием истребителей пошла бомбардировочная авиация. К вечеру Сапун-гору взяли. Разворотили гряду капитально».

Вздохнув, Николай Петрович произнёс: «Война – это грустно. Хотя меня наградили и дали звание капитана».

Быть личностью

Пишу о человеке, вся жизнь которого прошла на зонах, да, именно на зонах, хотя сам он заключённым не был, а просто выполнял свою работу. Он следил за порядком и, по возможности, старался перевоспитать заключённых, пусть даже не всегда это получалось. Познакомился я с ним в конце 90-х годов, когда приезжал в колонию для несовершеннолетних преступников.

Олег, так звали моего нового знакомого, служил в системе ФСИНа. В момент, когда мы впервые увиделись, он был начальником оперчасти Икшанской колонии. Мы часто с ним встречались, зимой и летом, когда с друзьями проводили военно-спортивные лагеря для трудных детей и подростков по программе «НЗ России». Ребята в основном были из проблемных семей, многих мы сумели остановить у черты, за которой – тюрьма и зона. В моменты приезда наши подопечные легко находили общий язык с сидельцами. Заключённые показывали им свой быт и мастерские. Обязательно проводили беседу, но без участия взрослых. Сидельцы говорили, что лучше вовремя остановиться и на зону не попадать. Обязательно проводили спортивные встречи по футболу, хоккею и баскетболу. Играли с азартом, но без грубостей. Наши ребята не пасовали, вели себя достойно, иногда побеждали в этих состязаниях. Олег всегда был рядом с нами и помогал во всём. Мы видели, что он пользуется уважением у своих подопечных. Очень многим из них помог выйти на свободу досрочно, а затем поддерживал с ними связь, что очень важно для освобождённых, особенно в первые дни и месяцы. Олег прошёл все зоны: женские, взрослые, «строгачи»…

Икшанскую колонию для несовершеннолетних расформировали в 2010 году. На её месте появилась женская зона. Тут он и заканчивал свою службу. Вот что интересно, Олег с семьёй проживал метрах в ста от забора колонии. Как-то при встрече сказал мне: «Сидельцы приходят и уходят – у них срок, а я тут пожизненно». Большое человеческое спасибо Олегу – Человеку с большой буквы. Он и сейчас жив и здоров. О нём можно сказать словами великого писателя Максима Горького, который считал, что «для человека есть только две формы жизни: гниение и горение». Каждый – кузнец своей судьбы. Гореть – значит, быть личностью, иметь своё мнение, свой взгляд на жизнь. Также важно не «брать от жизни всё», а вносить в неё посильный вклад. Кто стремится только к первому, тот ничего в результате не получит. Таких людей я отношу к «гниющим». А вот Олег – личность.

Память

Этот рассказ получился не очень весёлым, но я всё-таки решил его опубликовать.

Многих умерших предают земле, но я пишу про крематорий. На днях вернулся из Санкт-Петербурга (для меня этот город всё-таки остается Ленинградом). Это название для меня родное: я ведь СОВЕТСКИЙ человек, и мне как-то не очень верится, что жители города с названием Санкт-Петербург смогли бы пережить блокаду, а после восстановить город. В северную столицу я поехал проводить своего близкого друга в последний путь. По прибытию поселился в гостинице, погулял по городу. В молодые годы в Ленинграде мне приходилось бывать часто, и я полюбил город и его жителей искренней любовью.