По - другому

Ярослав опирается одной рукой возле моей груди, второй же ведёт по кромке бедра к животу. Наклоняется. Я успеваю заметить, что над верхней губой у него всё-таки шрам, тонкий и немного смазанный посередине. Он явно собирается меня поцеловать. В губы. Нет-нет. Обойдёмся без этого.

Я уворачиваюсь и соскальзываю с постели. По-другому не сказать. Ноги ватные, руки не слушаются. Тело кричит вернуться в горизонтальную плоскость. Ярослав наблюдает. Не удерживает. Я упрямо продираюсь сквозь накатывающую истому. Вновь поворачиваюсь к нему спиной и начинаю свой стриптиз наоборот. Я это сделала. Без чувств. В удовольствие. Убедилась в собственной привлекательности. Он тоже получил то, что хотел. Внутри пусто. Слишком сильные эмоции нахлынули разом и выжали меня. Как же хочется, чтобы это ощущение приятного опустошения продлилось подольше.

Глава 16

Ярослав

Не могу её просчитать.

Она как спящий вулкан: уверен, что сейчас рванёт, а он, наоборот, затихает, или ничего не предвещает, а ты вдруг уже покрыт пеплом.

Смотрю, как она одевается. Красивая. Вся. Движения размеренные, но слишком механические. Она совсем не спокойна, как хочет показать. Такие тонкие пальцы. Замечаю, как она потирает их. Значит, правда чувствует мой взгляд. Либо я выпустил эмоции из-под контроля, либо она такая внимательная. Чувствительная ко всему. Даже на расстоянии. Судя по устроенному представлению, считает, что я запал на её попу. Пусть. Пока.

Я запал на её смех. Ещё не видя её саму. Перезвон её голоса, мягкий и свободно летящий — я не поэт, но про неё слова сами складываются, дОжил — проник в меня и, словно вирус, со скоростью света смешался с кровью и разнёсся по всем внутренностям, сконцентрировавшись в сердце, которое выталкивает новую дозу, как только я о ней думаю. Думаю постоянно. «Так смеются только счастливые люди» — первая мысль, когда я вошёл в то предпраздничное утро в здание офиса следующей на очереди по реструктуризации фирмы, где бывал наездами время от времени. Обладательницей смеха оказалась красивая фигура в строгом и в то же время соблазнительном платье.

Потом смех исчез. Появились брюки и глухие рубашки. Вежливые улыбки. Грустные глаза. С ней что-то случилось. Живая девушка, которую поставили на паузу. Необъяснимо хочется нажать пуск и снова услышать её смех. Обязательные юбки не сработали. Она так же закрыта и упакована в безликий официоз. В понедельник попрошу отдел кадров сделать рассылку о возвращении женских брюк в гардероб по дресс-коду. Уверен, она улыбнётся.

Непрошено вспоминается день её рождения. Чувствовал себя идиотом. Она ещё и извинилась за беспокойство. Спонтанно решил купить для неё подарок. Цветы бы вызвали сплетни. Мне всё равно, но весь удар приняла бы на себя она. По этой же причине не увольняю начальника её отдела. Пустозвон. Привык выезжать за чужой счёт. Она — умница, делится с ним, хотя совершенно его не уважает. Пусть он совершит свой личный провал, без сцепки с ней. Я подожду.

Она наклоняется. Даже юбку подтягивает красиво. Непрофессионально с моей стороны, но кандидат на её прежнюю должность теперь точно определён. Она прислала оценку по пяти предложенным, выделив двоих: мальчика и девочку. Я согласен с её мнением. Но ещё один парень с ней работать не будет. Ревность не моё. Хотя с ней я и себя просчитать не могу.

Бывало, что я переезжал временно в офис, который требовал развития или закрытия. Вынужденная мера. Всегда. Вдруг превратилась в потребность. Чтобы видеть её. Меня бы устроил и отсек за перегородкой в кабинете директора, но именно малый зал открывает обзор на коридор, где она проходит в свой кабинет и в кухонную зону. Девушка как девушка, вдруг ставшая наваждением. Раненая и стойкая. Разучившаяся смеяться.

При ней всегда объёмный блокнот. Я не страдаю любопытством, но его мне хочется полистать. Направляясь в магазин тогда, застал её, отталкивающей парня с бесчисленными тюльпанами. Её любимые цветы? Она процедила что-то раздражённо. Понятно, кто украл её смех. Тюльпаны вычеркнуты. Она была так напряжена, что страшно её коснуться. Кажется, трону и она рассыпется на мелкие осколки. Как и сейчас.

Позвонки ощетинились, лопатки заострились, руки от локтей до плеч плотно прижаты к телу, скрывая от меня контур красивой груди. Смелая и испуганная. Чувственная и стеснительная. Внезапно сама пришла ко мне. Решительная и неуверенная. Думаю, она не до конца понимала, на что готова пойти. Или на что пойду я. Она провоцировала. Я давал выбор. Не сомневался, что спальня её остановит. В итоге она обезоружила своей наготой. Застала меня врасплох, а я слишком эгоистичен, чтобы не поддаться на её призыв. В то же время я по-настоящему уважаю эту женщину, чтобы унизить её отказом и поставить в ещё более неловкое положение, хотя она сама оставила последнее слово за мной.