По другую сторону Алисы. За гранью

– Ты всё это время была с Эйчем? – Потеря Харона для меня стала не меньшим горем, чем гибель Джулии и мамы. Но мама-то сейчас рядом со мной.

– Да. Я всегда боялась смерти, и он предложил мне остаться и занять его место. Стать проводником. И я с радостью согласилась. Ведь теперь, я смогу помогать тебе. – Бабушка присоединилась к чаепитию.

– Помогать? То есть, тебя не удивляет, что твоя внучка тоже здесь? – подала голос Елизавета Андреевна. Хороший вопрос. Бабушка подула и осторожно отхлебнула из чашки. Мы с мамой терпеливо ждали ответа.

– Признаюсь, нет, не удивлена. Алисочка давно мне рассказала о своих приключениях и когда я сама познакомилась с милым Гарольдом, то окончательно убедилась в правдивости её слов. Хоть и поверила тебе сразу, дорогая, – Алевтина Анатольевна прикоснулась своей тёплой сухой ладонью моей руки. Мама нахмурилась.

– Этот садовник вовлёк мою дочь в столь тёмную историю, а теперь и ты, мама, вместо того, чтобы Алиса забыла все эти загробные глупости и жила нормальной жизнью, поощряешь её появление? – Я почувствовала, как рука Алевтины Анатольевны дрогнула. Теперь мы для Елизаветы Андреевны мать и дочь. Ну надо же.

– Лизавета, – сердито окликнула дочь бабушка. Школьная учительница проснулась в ней в мгновение ока. – Алиса не может это контролировать. Я только почувствовала, что она должна скоро появиться. – Мама ледяным взглядом продолжала пристально смотреть на Алевтину Анатольевну. По всей видимости, преодолевая внутреннее сражение, Елизавета Андреевна сдалась.

– Алисе всё равно придётся разобраться с тем, что происходит в реальном мире и…

– Вообще-то, я ещё здесь, можно обращаться напрямую ко мне, – не выдержав, прервала я обсуждение моей скромной персоны. Чашки зазвенели, ударяясь о блюдца. Трамвай пришёл в движение.

– Что происходит? – Нет, ещё рано, я не готова прощаться.

– Мне пора, правда, мама?

Бабушка с тоской взглянула на Елизавету Андреевну.

– Это не я решаю, дорогая.

За окнами начало понемногу светлеть.

– Алиса, – почти шёпотом обратилась ко мне мама, – я правда люблю Джозефа и всегда считала его хорошим человеком… Знаешь, не стоит недооценивать моего сына.

Я поёжилась, услышав то, как мама назвала моего мужа своим сыном.

– Он не знает о нашем с тобой разговоре. Не могу представить, как он отреагирует на завещание. Береги себя.

Мне показалось, что белый свет слишком скоро заполнил наш трамвай и поспешно вернул меня на дорожку близ церкви.

Я стояла посреди пустой дороги, заметённой снегом и вцепилась руками в свои плечи, на которых больше не было бабушкиной шали. Сдержать непрошенных слёз я не смогла. Что имеем – не храним, потерявши – плачем.

– Вот ты где, я всюду тебя ищу, пойдём скорее в машину. Не думал, что ты не захочешь проводить маму в последний путь, – раздался баритон мужа почти у самого моего покрасневшего от мороза уха. Внезапно возникший, словно из воздуха Джо, довольно крепко ухватил меня чуть повыше локтя и потащил к стоянке.

– А вот тут ты ошибаешься, я как раз её и провожала, – горько шепнула я куда-то вниз.

– Ты что-то сказала? – остановившись, и чересчур серьёзно на меня посмотрев, сказал Джозеф. В его взгляде пронзительных голубых глаз я заметила искру безумия, что некогда скрывалась в зелени глаз Евы. Прогнав наваждение, я смогла выдавить из себя улыбку.

– Ничего, мне просто всё ещё нехорошо. Идём. – Удовлетворившись этим ответом, муж отвернулся, и я почувствовала облегчение от того, что он больше не смотрел на меня.

Глава IV

Наследство