По другую сторону надежды

— А если все же собраться и повзрослеть, а, Гарри? Что, вообще, за мальчишество — хочу, не хочу… Твоя цель — это то, что сделает тебя действительно счастливым. Потому что счастье — это когда ты на своем месте, понимаешь? Когда ты там, где действительно должен быть. С теми, с кем нужно, делаешь то, что можешь лучше всего. Потому что лучше всего человек всегда делает именно то, ради чего он был рожден.

Гарри надолго задумался.

— Лучше всего я играл в квиддич, — мрачно пошутил он наконец. — Только вот от него уж точно… в конце концов радости не осталось никакой…

— Могу высказать мнение, если тебе интересно, — огрызнулась Луна. — На каком-то этапе твоей жизни тебе нужно было учиться быть в центре, вести за собой, работать с командой, поддерживать ее боевой дух. Быть ее фокусом. Выполнять основную роль. Какие там еще у ловца особенности? Ты усвоил этот урок, и квиддич перестал быть тебе нужным. Поэтому у тебя и пропал к нему интерес. Это нормально, было бы хуже, если бы ты продолжал за него цепляться, тогда как уже ничего не мог бы от него взять…

Пальцы Гарри снова сжались вокруг ее ладони.

— А какая цель у тебя? — негромко спросил он.

Луна неодобрительно покосилась на него и опять опустила голову на колени, не отпуская его руки.

— Я не могу сформулировать, — пробормотала она. — Я просто чувствую, как должно быть. Как правильно. Быть здесь для меня — правильно, даже если временами мне кажется, что я больше не выдержу. Даже если нахожу для этого приземленные и эгоистичные причины. Или, наоборот, возвышенные и самоотверженные. Дело не в причинах, просто…

Она вздохнула.

— Просто, Гарри, понимать людей — это единственное, что я всегда умела делать хорошо. Наверное, это зачем-то было нужно, раз я родилась эмпатом… И, наверное, я должна это делать. И не просто молча понимать, а именно делать что-то. Я не могу понятнее объяснить…

Гарри молча слез с подоконника и, подойдя к ней, притянул к себе за плечи. Луна устало уткнулась лбом ему в грудь, рассеянно теребя пуговки на его рубашке.

— Почему мне кажется, что ты не говоришь об этом с Малфоем? — негромко спросил Гарри.

— Потому что иначе я бы плакала у него на плече, а не закрывалась бы на чердаке, — в тон ему ответила Луна и подняла голову. — Здорово, что ты есть, Гарри… — прошептала она.

«Ну, хоть кому-то от этого здорово…» — ворчливо сказал он себе, невольно улыбаясь ей. Это было почти как глоток свежего воздуха после месяцев духоты — услышать, как она говорит это. Так просто, будто нет ничего более элементарного, чем то, что Гарри кому-то нужен. То, что они здесь и разговаривают друг с другом… и то, что Малфой об этом не знает.

Почему-то это было важнее всего.

* * *

Случайный вечерний разговор на пыльном полутемном чердаке как-то незаметно перетек в череду не менее случайных и хаотичных встреч. Иногда это происходило в библиотеке, где Гарри корпел над каким-нибудь талмудом, пытаясь убить время, а Луна прибегала, чтобы потрепать его по вихрам, пожаловаться на убийственный график работы, принести ему яблоко или поныть, как ее достали зануды, сидящие в Министерстве Магии.

Иногда это случалось в гостиной, где Гарри валялся перед камином, тупо глядя на огонь, а Луна выскакивала из пламени, как чертик из табакерки, и засыпала его ворохом новостей, пока не появлялся сумрачный Драко. Тогда она мигом становилась одновременно серьезной и слегка встревоженной — и как можно быстрее старалась упорхнуть в свою комнату, чтобы переодеться к ужину. Малфой в этом случае наедине с явно все еще раздражающим его Поттером тоже старался особенно не задерживаться. Гарри это устраивало. Особенно тот факт, что раздражало Драко больше всего, похоже, именно то, как менялись их лица, стоило ему войти в комнату.

А однажды он оказался в спальне Луны, сам толком не поняв, как — возможно, необратимо повлияло то, что Драко в тот вечер заперся в своих апартаментах, чуть ли не хлопнув дверью, и ноги сами понесли Гарри в восточную часть поместья. Луну он застал сидящей на полу с альбомом в руках — она, как водится, тихонько шмыгала носом, а потом полночи взахлеб рассказывала ему, что вот это они с Чжоу здесь, а это они там, а вот тут они ели мороженое из одной вазочки на двоих, и Гарри никак не мог понять, почему на совершенно невинных снимках у Луны Лавгуд такое выражение лица, какого он не видел вживую у нее никогда. Как будто… словом, как будто только тогда она и жила.

Возможно, решил он потом, просто есть огромная разница — когда ты еще человек, и когда ты уже маг. Все меняется, и восприятие мира — в том числе.

А возможно, только Чжоу Чанг и могла вызвать у вечно отрешенной и задумчивой Луны такую реакцию. Заставить так улыбаться.

Почему-то было чертовски обидно, что у самого Гарри этого не получалось никогда — ни с Луной, ни когда-то давно, тысячи лет назад, с самой Чжоу. Наверное, я просто остолоп, когда дело касается женщин, думал он, выходя из девичьей спальни и устало прислоняясь спиной к стене. Да и вообще — остолоп…