По другую сторону надежды

Собраться с духом, зажмуриться — и аппарировать в никуда, внутрь, вниз, опираясь только на ускользающее, как тусклый маячок в пасмурную ночь, сознание Драко, было, наверное, верхом гриффиндорской безбашенности. И, наверное, Малфой — окажись он рядом — сказал бы по данному поводу многое, и не все из слов, скорее всего, звучали бы цензурно и сдержанно… вот только Малфоя сейчас рядом не было.

И изнывать от беспомощности и дальше, до бесконечности, уже казалось невыносимой пыткой.

Вопреки всем законам логики Гарри умудрился вписаться между каменными стенами, не застряв ни в одной из них — что при практически бесцельной аппарации в незнакомые пещеры выглядело почти чудом. Оглядевшись и мысленно вознеся хвалу Мерлину за то, что здесь нет ни дождя, ни ветра, Поттер сжал зубы и подавил желание застонать.

Во-первых, даже после полумрака побережья глаза с непривычки не видели вообще ничего — кроме размытых очертаний окружающих стен да непонятных куч то ли тряпья, то ли каких-то предметов вдоль них, на полу. А мысль зажечь Люмос попахивала изощреннейшим мазохизмом — случись что, палочку хотелось бы иметь наготове, а не занятой бесполезным фонариком, без которого он снова тут же ослепнет.

Во-вторых, из грота, где находился Гарри, вело, похоже, минимум пять разных выходов. И в какой из коридоров нужно бежать, чтобы найти Драко — он не представлял даже близко. Хотя определенно был уверен — теперь Малфой совсем рядом. Буквально в двух-трех десятках футов.

А в-третьих — и это было самым пугающим — все ощущения, словно им одновременно с размаху врезали подзатыльник, визжали, срываясь на крик — с Драко что-то не так.

Он был рядом абсолютно точно. Он был жив, и даже расслаблен, и даже почти спокоен… Но в нем не было ни одной мысли — вот что сбивало с толку. Его сознание словно застыло на какой-то точке, остановилось, замерло в усталом безмолвии, пугающем своей апатией.

И еще — его сознание было не единственным, кого Гарри мог слышать. Как минимум, рядом крутились еще двое, вот только опознать совершенно точно не получалось. И — да, Симус в доступном радиусе тоже не ощущался.

Сосредоточившись и почти прокусывая до крови губы, Гарри, мысленно взмолившись и почти срываясь на истерику, попросту аппарировал вперед — в неизвестность. Туда, где чувствовал медленно угасающее тепло Драко.

И едва не налетел на него, запнувшись обо что-то и по инерции падая вперед.

Малфой сидел на полу, бессильно опустив руки вдоль тела, свесив голову и глядя перед собой полубезумным, остановившимся взглядом. В воздухе стоял терпкий, душный запах, который не получалось с ходу идентифицировать, и от резкого света факелов еще сильнее, чем от мрака предыдущей комнаты, заломило глаза.

И в следующую же секунду стало понятно, что темная влага на каменном полу, на стенах, на ладонях Драко — это кровь, и именно от ее тошнотворного запаха перехватывает дыхание, что она — везде, Малфой вымазан в ней едва не по локоть… и что бесформенная груда у стены рядом с ним — это не куча тряпья. Это Финниган, который тоже в крови — кажется, весь, — улыбается окровавленным ртом, глядя на Гарри пустыми, распахнутыми голубыми глазами.

Глазами, в которых застыло отчаяние. И еще почему-то — горечь…

— Драко! — со стоном выдохнул наконец Гарри, с размаху падая рядом с ним на колени, хватая его за плечо.

Малфой медленно повернул голову. Его лицо искажала чудовищная, какая-то остекленелая ухмылка.

— Привет… — почти беззвучно шепнули, изогнувшись, знакомые губы.

Знакомые, как собственная тень, как свои руки, на которые смотришь так часто, что и не замечаешь этого — и которые узнаешь из тысяч. Из миллиардов.

Гарри задохнулся, глядя на них, слова почему-то застряли в глотке, их снова было — слишком много, чтобы сказать, выразить… Чтобы сделать хоть что-то.

— Ты… что… — сбивчиво проговорил он, лихорадочно оглядывая Малфоя, машинально стискивая его. — Что с тобой?!..

Драко, едва заметно улыбнувшись, пожал плечами.

— Ничего, — честно ответил он.

И, перевернув ладони, с какой-то растерянностью принялся их разглядывать, потирая пальцы.

Только теперь, когда глаза почти привыкли к свету, Гарри заметил, что на полу в луже крови, рядом с бедром Драко, валяется чуть изогнутый нож с короткой рукояткой. Что палочка Малфоя откатилась к дальней стене — и что она чистая. Значит, ее не трогали с тех пор, как на полу появилась лужа.

Что пропитанная кровью рубашка Симуса порвана на груди в клочья, и то, что поблескивает оттуда сейчас в свете факелов — это развороченные ребра. Точнее, их осколки.

А на рукоятке ножа вполне проглядываются смазанные отпечатки пальцев. И ладони Малфоя — в крови. Как и запястья.

Это все вокруг — кровь Симуса, вдруг окончательно понял Гарри, чуть не падая от обрушивающегося волной облегчения. Драко не ранен. Мерлин, спаси и помоги нам — он не ранен…

Рука на плече Малфоя дрогнула — и слегка сжалась.

— Ты убил его, — сам обалдевая от внезапно накатившего, почти вымораживающего мозг спокойствия, проговорил Гарри.

— Ага, — равнодушно кивнул Драко, по-прежнему разглядывая свои пальцы.