По другую сторону надежды

Разве можно ей объяснить, что такое — смотреть на нее, на Драко, на их улыбки, чувствовать их рядом, и каждый раз вспоминать, какой беспросветной теменью была жизнь всего несколько дней назад? Из чего они еле выбрались — еще бы толком понять, как именно? Может быть, когда-нибудь потом все забудется, сотрется в памяти, превратится в бесцветный сон, в воспоминание, в застывшую картинку в альбоме, и тогда получится поверить, что это — навсегда. Что кошмар, в котором все они прожили больше двух месяцев, не повторится.

Что можно делать шаги, пробовать новое, не бояться — жить, и тебе за это ничего не будет. Гарри никогда раньше не ощущал такого безотчетного, отчаянного страха, как сейчас. Страха сделать неверный шаг — и снова потерять контроль над собственной жизнью, даже не заметив этого. Не заметив, не поняв, в чем именно ты ошибся — так глобально, масштабно, вселенски, что даже висящий на твоей груди кусочек концентрированной магии зашкалило от попыток спасти тебя, удержать на краю пропасти ценой твоей собственной жизни.

То есть — да, конечно, амулет, по сути, как раз и спас ему жизнь. Им обоим с Драко, если уж так посмотреть… Вот только почему при каждом воспоминании о прошедших с дождливой мартовской ночи временах хочется выть раненым зверем? Почему так страшно помнить, что ты жил изо дня в день, принимал решения, чувствовал что-то, вот только это был — не ты? Всего лишь урезанная часть. Не самая лучшая.

А ты даже не мог увидеть этого. Тебе не оставили такой возможности. Тебя лишили тебя самого, не объяснив причин, не дав шанса исправить ошибку, не предупредив, что быть стихийным магом — это настолько бескомпромиссно и безжалостно, что, сбившись с пути всего на дюйм, ты окажешься в итоге на многие мили от цели. И тебе не будет пощады. Ее просто не у кого просить.

Гарри чувствовал, что цепенеет теперь каждый раз при одной только мысли о том, во что он на самом деле ввязался, став магом. Так легко, так ярко и волнующе было играть растущей силой прошлым летом, умирая и возрождаясь от счастья в объятиях Драко по ночам, такими смешными и наивными казались люди, лишенные способности видеть истину! И так до сжимающей сердце холодной черноты становилось стыдно сейчас вспоминать об этом. Они позволили себе заиграться, забыться — в упоении собственной исключительностью, они кичились своей неуязвимостью, толком не успевая испугаться, когда мир все же цеплял их, задевал краем на резких поворотах — ведь задевал же! — и они в упор не хотели, не желали видеть, что это — предупреждения. Возможно, последние.

Что с того, что они выиграли войну? Точнее — помогли выиграть Ордену Феникса. Еще точнее — всего лишь выступили в отведенной им роли, как марионетки. Что с того, если в результате их бесшабашности и безалаберности жизнями заплатили не только они, но и сотни, тысячи других стихийных магов, которых они походя подставили под удар? Им ведь казалось, что жизнь бесконечна, и с ней можно будет заигрывать, пока не станет скучно… и не найдутся другие игрушки. Бесконечна — как и их неуязвимость и сила. Как их любовь.

Потерять все слишком просто. Потерять все, поверив в то, что ты выше прочих, что с тебя другой спрос, потому что ты — лучше, сильнее, хитрее — вообще, как оказалось, пустяк. Это просто произойдет с тобой, в любую секунду, и ты ничегошеньки не сможешь противопоставить. Это — закон, перед которым ты — ничтожная пылинка. Он перемелет тебя, как перемалывал куда более сильных и хитрых. И теплая светлая побрякушка на твоей груди, возможно, снова превратится в обугленный, застывший кусок металла, стоит только ошибиться еще раз.

Гарри не мог объяснить всего этого Луне — наверное, больше всего он был благодарен ей в последние дни за то, что ей хватало того эмоционального фона, который она привыкла слышать, не требуя пояснений и диалогов. Она просто была рядом — как и Драко, который, похоже, и сам до сих пор пребывал в шоке, перебирая в памяти события прошедших недель и постепенно привыкая к невозможной мысли — все закончилось. Гарри и сам никак не мог к ней привыкнуть. И даже не был уверен, что это необходимо.

Он боялся, что, стоит ему согласиться с этим, и все начнется сначала. Что, стоит только обрадоваться, как волна осознания близости Драко и отсутствия в их жизни и Ордена Феникса, и Дамблдора, и Тома Риддла, и Мерлин знает еще каких Пожирателей Смерти захлестнет его, и он снова начнет делать глупости.

Глупости, за которые расплачиваться придется — всем вместе.

— Гарри… — шепотом позвала Луна, выдирая его из привычного горького потока мыслей. — А если я сделаю портключи? Тогда мы сможем сразу, вообще не выходя из дома…

Он поднял голову и испытующе уставился на нее. Луна с безмятежным видом хлопала ресницами.

— Ты — сумасшедшая, — выдохнул он наконец.

— Повторяешься, — улыбнулась девушка.

Гарри фыркнул и мотнул головой, отстраняясь.

— Ты в курсе, что Драко по доброй воле в жизни за портключ не возьмется? — поинтересовался он.