По другую сторону тепла

Они пили вино вчера вечером, лежа перед камином, спорили о толковании возможных последствий Ритуалов — Поттер умудрился систематизировать основные ритмы, составив подобие одному ему понятной схемы, потом выясняли, кто из них больший идиот, когда поняли, что оба упустили в схеме фактор влияния стихийной силы, а потом… потом Гарри опрокинул его на спину и, нависая над ним, долго изучал бледное лицо своими пронзительно-зелеными глазами, слегка улыбаясь и водя по скулам кончиками пальцев, и Драко, кажется, нес какую-то чушь, временами ловя эти самые пальчики губами… А потом притянул Гарри к себе, и они целовались, как безумные — медленно, завороженно, нежно, никуда не торопясь, смакуя друг друга, как любимое, изысканное лакомство, и в глазах Поттера отражалось пламя — тихое и теплое, как дома вечером, и Драко чувствовал его горячее, сильное тело сквозь разделяющую их тонкую ткань рубашек, проваливаясь в него, как в сладкий сон…

Это было… черт, это было здорово. Лежать, запрокинув голову, улыбаясь его шепоту и что-то шепча в ответ, ловя губами его губы, его нос, его язычок, смеяться, убегая от рычания и укусов, и снова нежно, упоенно целоваться, запуская руки в непослушные волосы, обнимая знакомые плечи… Даже если Грэйнджер и приносила нелегкая в их гостиную, Драко об этом не знал. Как можно слушать окружающий мир, когда в твоих объятиях — Гарри Поттер?

От теплых, кружащих голову воспоминаний отвлекли шаги в коридоре и звук открывающейся двери. Драко поднял взгляд и усмехнулся.

— Ты что-то забыла?.. — спросил он, приподнимая бровь.

* * *

За прошедшие часы Гарри успел проклясть все и всех, начиная с МакГонагалл и кончая самим собой.

Паркинсон действительно оказался «слегка не в себе». Точнее, он просто окончательно сошел с ума — Гарри прикинул и решил, что ему совершенно не интересно, что именно могло довести Пожирателя Смерти до столь плачевного состояния. В любом случае, тот уже ничего не соображал, не понимал и не помнил — Гарри чуть сам не рехнулся, копаясь в его сбивчивых воспоминаниях. Все они ограничивались детством и юностью — семьи и дочери в них не существовало вообще. Так что, промучившись несколько часов и заработав полноценную головную боль, Поттер признался сам себе, что, как допросчик, потерпел оглушительное и полновесное фиаско.

Выбираясь из Хогвартских подземелий, где содержался Паркинсон, Гарри завернул в покои Снейпа, изнывая от накатывающих приступов головокружения. Поводом было обезболивающее зелье, причиной — нарастающая в последние дни тревога Малфоя, который извел всех, включая Добби, с тех пор, как профессор канул в неизвестность почти неделю назад. Гарри предположил, что Снейп напрочь увяз где-то в кругах, приближенных к Темному Лорду. Видать, там и впрямь затевается что-то глобальное — решили тогда они с Драко. Алхимик никогда не пропадал так надолго.

Снейпа в Хогвартсе действительно не оказалось. Голова разболелась еще сильнее.

И, что самое забавное — Дамблдор тоже отсутствовал, и тоже достаточно давно. Попытки расспросить о нем не привели ни к какому результату. Все, словно сговорившись, честно отвечали одно и то же — ничего не сказал, исчез, ожидаем со дня на день. Промотавшись по замку почти до обеда, Гарри напрочь выдохся и мечтал уже только об одном — как можно скорее оказаться дома.

Как назло, почти у самого камина его догнала МакГонагалл и насела с обсуждением плана предстоящей вылазки, для разнообразия кардинально отличающейся от всех предыдущих. Гарри слушал, сцепив зубы, кивал, соглашался, делал задумчивое лицо и, в конце концов, уговорил ее отдать ему пергаменты с планами — почитать и показать Малфою. МакГонагалл, смягчившись, отстала, напоследок неуверенно поздравила его с днем рождения, и Гарри с облегчением шагнул в камин.

В доме было пусто. Не просто тихо, а именно пусто, как в склепе. Дом был мертв.

Несколько долгих секунд Гарри изумленно обшаривал сознанием поместье, уже зная, понимая, что Драко здесь нет. В три прыжка преодолев лестницу, он зачем-то заглянул в спальню — разобранная постель, казалось, еще хранила тепло знакомого тела. В тупом оцепенении Гарри опустился на кровать и, обхватив подушку, зарылся в нее лицом, вдыхая запах волос Малфоя. Нестерпимо, раскалываясь, все сильнее болела голова.

Спустя несколько минут растерянного молчания Гарри крикнул домового эльфа. Тот сразу же возник посреди спальни, взволнованно переминаясь с ноги на ногу.

— Добби, где Драко? — устало спросил Гарри. — Он сказал, куда ушел?

Эльф вытаращил и без того круглые глаза.

— Но мистер Драко… — пролепетал он. — Мистер Драко… не уходил.

Гарри медленно перевел дух.

— Он не пользовался камином?

Добби помотал головой.

— И не аппарировал?

Тот же эффект.

— Вообще из дома не выходил?

Эльф был близок к истерике. Гарри с трудом сдерживал нарастающую тревогу.

— Тогда где он, Добби? — стараясь не сорваться на крик, спросил он. — В поместье его нет!

Добби задрожал, не отводя испуганных глаз от хозяина.

— Он… он… — лепетал эльф, медленно семеня к двери. — Добби не видел…