По другую сторону тепла

— Я ни черта тебе больше не должен, — процедил Драко. — Разве что, сказать тебе то, что я сейчас собираюсь сказать. Ты выслушаешь меня — и пойдешь отсюда на все четыре стороны. Меня больше не интересует, как ты будешь с этим справляться, и вообще, что с тобой будет дальше. Я рисковал своей шкурой, вытаскивая тебя с парапета, не для того, чтобы возиться с твоими психозами остаток жизни.

Гарри молча опустил голову и обхватил ее, зарывшись пальцами в волосы.

Закрыв глаза, Драко тяжело дышал. Чувства Поттера прошибали все, и он никуда не мог от них спрятаться. Но уж лучше хотя бы не смотреть, не видеть эту стройную, тонкую фигуру, сжавшуюся сейчас в горький комок. Одних чувств этого мальчишки хватало, чтобы разорвать на части любую злость Малфоя.

* * *

— Я не верю… — прошептал Гарри. — Это не может быть правдой. Не может.

Он сидел, прислонившись к стене, и кусал губы, изо всех сил стараясь не смотреть на Малфоя. Тот, как бледная статуя, замер, уставившись в угол, и молчал.

— Вы что, всегда так живете? Все? — выдавил Гарри.

Драко, не оборачиваясь, кивнул.

— Так ты поэтому перестал играть в квиддич? Из-за того, что полеты…

— Поттер, я не играю в квиддич с сентября, — перебил его Драко. — А посвящение произошло в январе. Думай хоть немного уже, ладно?

Гарри спрятал лицо в ладони. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы Малфой сказал, наконец, что весь его рассказ был шуткой. Ему не впервой было ощущать отверженность и возможную близость смерти, но жить, чувствуя себя приговоренным, жить, будучи лишенным самой жизни — это было во сто крат хуже.

— Что будет, если я откажусь? — стараясь говорить ровно, спросил он. — Если я просто буду продолжать жить, как раньше?

— Ты умрешь, — спокойно ответил Драко, не отрывая взгляда от стены. — Думаю, к осени. Может, чуть позже. Точнее, ты будешь умирать все это время, постепенно. Переставать чувствовать. Сгорать изнутри.

Гарри молча кивнул.

— И сны, — добавил Драко. — Постоянно, всегда. Каждую ночь. Помнишь, тебе снилось, как ты горел заживо? Это был очень… легкий вариант. Стихия приходит во сне, когда ты не можешь закрыться от нее. Только перестань прятаться — и она заберет тебя целиком. Уверяю, последние месяцы перед смертью покажутся тебе таким адом, что ты сделаешь что угодно для того, чтобы все закончилось. Собственно, большинство из нас умирает именно так.

— Я помню, Гермиона говорила, что процент самоубийств…

— Ты говорил об этом с Грэйнджер? — поднял голову Драко.

— Я пытался лучше понять тебя, — пожал плечами Гарри. — Хотел почувствовать, как ты живешь. Черт, бойтесь своих желаний…

Он покачал головой. Драко грустно улыбнулся.

— Поттер, — медленно сказал он. — Я понимаю, что сейчас это не имеет смысла. Но все равно… Я просто хочу, чтобы ты это знал.

Гарри поднял на него вопросительный взгляд.

— Я, наверное, никогда еще не видел более живого человека, чем ты. Рядом с тобой даже я себя чувствовал… живым. Поверь, меньше всего на свете мне бы хотелось видеть, как ты превратишься в подобие Снейпа, прячущегося в подземельях от солнца и почти забывшего уже, что такое улыбка. Если бы я мог сейчас хоть как-то изменить это, хоть что-то сделать, поверь мне, я бы это сделал.

В лице Гарри что-то дрогнуло. Он, не отрываясь, смотрел на Драко, тонул в его мягких серых глазах.

— Мы действительно не можем больше быть вместе, — сказал тот, не отводя взгляда. — Это… ускорит процесс. У нас обоих.

— Снова боишься за свою шкуру? — криво улыбнулся Гарри.

— За твою в том числе, придурок, — спокойно ответил Драко. — Нам не стоит больше видеться. Хотя… черт.

Он потер лоб, зажмурившись, и отвернулся к окну.

— Хотя, пожалуй, единственное, что в моей жизни стоило того, чтобы случиться, это именно эти несколько недель. Хоть ты и психованный гриффиндорский идиот, Поттер.

— Сложно поспорить, — горько вздохнул Гарри. — Хоть ты и высокомерная слизеринская сволочь, Малфой, за эти недели ты умудрился дать мне больше, чем все остальные люди за семнадцать лет. Я, наверное, только рядом с тобой понял, что значит — быть самим собой.

Драко, не оглядываясь, кивнул.

— Да, — прошептал он. — Я тоже.

Им не нужно было прислушиваться друг к другу, чтобы понять, кто что чувствует. Горечь, казалось, висела между ними в воздухе, наполняя собой комнату. Гарри подумал, что еще немного, и ее можно будет сгребать в комки. Горечь и боль.

— Я должен уйти? — прошептал он. — Так ведь?

Драко прикрыл глаза, кусая губы.

— Есть еще один вопрос, который мы не обсудили, — сказал он.

Гарри устало откинулся головой на стену.

— Малфой, думаю, ничего худшего сказать мне ты уже не сможешь. Может, хватит на сегодня, а?

— Во-первых, завтра будет поздно, — ответил Драко. — Во-вторых, я все же надеюсь, что это наш последний разговор. Давай не растягивать до бесконечности то, что все равно рано или поздно придется рвать.

Гарри сжал зубы и замолчал.

— Смотри, — вздохнул Драко, вставая и подходя к нему.

На его ладони стояла крошечная хрустальная пирамидка. Внутри нее переливалось дрожащее пламя. Гарри протянул руку и взял ее, с удивлением отметив, что грани даже не нагрелись.