По другую сторону жизни

Хоть я только перед этим видел вошедшего сюда человека, здесь никого не было. На столе были тарелки с едой, в которой копошились червяки. Битая посуда валялась по всему полу и в раковине. Меня чуть не стошнило от увиденного, и я решил вернуться назад, чтобы не видеть этого хаоса.

Я снова подошел к лестнице и прислушался. Что-то действительно шуршало наверху. Я стал потихонечку подниматься, наверх, шаг за шагом. Лестница скрипела под моими ногами. Я старался не наступать на игрушки, лежащие на ступенях. Чем выше я поднимался, тем отчетливей я слышал мелодию. По голосу я определил, что это ребенок. Она напевала песенку, как обычно любят делать дети.

Поднявшись, я посмотрел в коридор. Несколько проходов вели в разные комнаты, закрытыми дверями. Но лишь одна была чуть приоткрыта. Оттуда на пол падал свет, как от свечи. Я медленно стал приближаться к этой двери, потихоньку, чтобы меня никто не услышал. Приблизившись, я заглянул сквозь щель в комнату. Да, я оказался прав. Там действительно был ребенок. Это была маленькая девочка, лет пяти-шести, с черными волосами и в синем платьице. Она сидела на полу спиной ко мне и напевала мелодию колыбельной. Комнату освещала небольшая свеча, стоявшая за спиной девочки. Мебели в комнате не было, да и на стенах висели обрывки обоев.

Приоткрыв дверь немного, я вошел в комнату. Девочка не обращала на меня никакого внимания. Она сидела на полу, спиной ко мне.

– Привет! – потихоньку сказал я.

Девочка не ответила. Она продолжала напевать мелодию, не обращая на меня никакого внимания. Я решил немного подойти поближе.

– Где твои родители?– спросил я ее. – Я хочу с ними поговорить.

Девочка продолжала игнорировать меня. Вместо этого, она встала и подошла к окну.

– Да что тут такое происходит? – спросил я, подойдя к ней.

Я взял ее за руку, и развернул к себе. Лучше бы я этого не делал. Я увидел, что у девочки немного исцарапанное бледное лицо, глаза были белыми и немного впалыми в глазницы, нижней челюсти вообще не было, лишь язык болтался, исходя из горла. Своими пустыми глазами она уставилась на меня. Я стал пятиться назад, отпустив рукав платья. Ее глаза продолжали сверлить мое нутро, мне становилось дурно и не по себе. Я наступил на половицу, и она скрипнула. В этот момент девочка дернула шеей. На миг мне показалось, что она уставилась мне в глаза. А затем страшный визг пронзил мои уши. От этого у меня сразу пошли мурашки по коже, и чуть не выпрыгнуло сердце. С визгом она побежала в мою сторону. Она пробежала мимо, оттолкнув меня. Ее сила была нечеловеческая. Я отлетел к стене. Штукатурка пошла трещинами, и я чуть не выбил ее собой. Девочка же выскочила из комнаты и, продолжая визжать, скрылась за другой дверью в коридоре, хлопнув ей так, что, наверное, во всем доме можно было бы услышать это.

– Элеонор! – донесся из той комнаты тяжелый голос.

Поднявшись на ноги, я услышал стук двери, а затем приближающиеся шаги. Кто-то подходил к комнате, в которой был я. Шаги были отчетливо слышны. Я не стал дожидаться, кто это, и вынырнул из комнаты. В нескольких метрах от меня стоял человек. Я чуть не сбил его с ног. Одной рукой он опирался о стену, а в другой руке держал массивный топор. Следом за ним волочились внутренности из распоротого живота. Увидев меня, он захрипел, и бросился в мою сторону. Передвигался он довольно быстро. Я даже не успел ничего сообразить, как он с силой пихнул меня к лестнице. Кувыркаясь, я полетел по ступеням вниз, и приземлился на пол. Цепляясь за поручни, я быстро поднялся, и, не чувствуя ни грамма боли, хотя падать с лестницы – это довольно таки больно, схватил дверную ручку. Но она не поддавалась, как бы я ее ни вертел.

Я обернулся. Этот человек стоял на втором этаже, продолжая хрипеть. Я снова начал вертеть дверную ручку. После очередного поворота, она наконец-то поддалась, и я вывалился наружу. Дверь сразу же захлопнулась. Я стал отползать от двери, все время смотря на нее.

– Помогите… Прошу, пожалуйста!– донесся хриплый голос до меня.