По его правилам

Оттолкнула его, и в этот раз Бахурин отступил, а потом пулей вылетела из кладовки. Пробежала до женского туалета на втором этаже, влетела в него и закрыла дверь на щеколду. От последней тут одно название, но сейчас хоть какая-то защита. На дрожащих ногах подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Щёки пылали, губы припухли, глаза покраснели, тушь подтекла на левом глазу. Хороша королева школы!

Маркиза.

Со злости я сильно хлопнула ладонями по раковине. Да так, что их тут же жаром и болью обдало.

Долбаный новенький! И этот смех его издевательский. Унизил меня так! Ещё никто не смел так обращаться со мной. Ни один человек в моей жизни вообще. И самое страшное, я сейчас совершенно не уверена, смогу ли как-то ему ответить. Хочу ли вообще. Зачем он явился в нашу школу? Неужто в своей не сиделось?

Я была одна, и сдержаться уже не могла, поэтому осела прямо на пол и расплакалась, закрыв лицо ладонями.

Времени, чтобы привести себя в порядок, понадобилось прилично. Я умылась, стараясь не зацепить ресницы, помахала ладонями у лица, чтобы немного остудить его, приложила холодные пальцы под глазами, чтобы отёк от слёз был не так заметен. Из маленькой серебристой сумочки на поясе достала тонкую расчёску и привела в порядок волосы, подкрасилась розовой помадой. Но потом посмотрела на припухшие губы и стёрла её. Коснулась нежной кожи подушечками, а потом провела по нижней губе языком. Новенький не имел права воровать мой первый поцелуй, хоть то, что произошло, и нельзя так назвать. Надо поскорее забыть об этом. Стереть из памяти.

Я достала прозрачный шариковый блеск с ванильным запахом и слегка провела по губам. Пока не знаю, как указать Бахурину на его место. Сегодня его взяла. Пусть. Нужно уметь признавать поражения. Но я уж точно не могу позволить ему думать, что он меня серьёзно зацепил. Поэтому я пойду сейчас в зал и сделаю так, чтобы весь этот кошмар выветрился из моей головы.

Я глубоко вдохнула, выдохнула, выпрямила спину и вышла из уборной. Быстро, стараясь не оглядываться на тёмный коридор за спиной, я вышла из правого крыла школы и спустилась на первый этаж. Из зала как раз доносилась популярная песня «Дискотеки Аварии» «Заколебал», а большинство громко подпевали. Но когда я вошла в зал, как раз диджеи переключили на какой-то зарубежный медляк, который у всех на слуху, но никто не может назвать исполнителя. Я увидела, как у самой сцены Пашка Кутузов, заложив большие пальцы в передние карманы джинсов, болтал с Видениным.

— Пошли танцевать! — я ухватила Пашку за руку и потащила в самую гущу. Положила ему руки на шею и улыбнулась.

— Вау, — только и сказал Кутузов и обнял меня за талию.

Мне так хотелось забыть обо всём, что случилось. Стереть из памяти, выветрить. Взгляд упал на Пашкины губы, а перед глазами промелькнули другие — те, на чьих я всего каких-то пятнадцать минут назад видела едкую ухмылку. Стереть!

И я потянулась и прижалась своими к Пашкиным. Он изумлённо вздрогнул, но не растерялся и прижал меня чуть крепче, раскрыл свои губы и ответил. И вдруг у меня внутри поднялась странная волна неприятия. Пашка же классный! Красивый, популярный, интересный. Он давно проявлял ко мне симпатию и относился как к настоящей принцессе. Тогда… почему же я это почувствовала?

— Прости… — я вывернулась из его объятий и рванула через толпу к двери, на ходу вытирая губы.

Пашка вроде последовал за мной, но где-то на середине затерялся. Не решился, наверное. Я же сбежала по ступеням к гардеробу, быстро забрала своё пальто и шарф, оделась, отметилась дежурному учителю, что ухожу домой, попросила передать классной руководительнице. Буквально выбежала на улицу, глубоко вдохнула прохладный осенний воздух. Сердце трепыхалось, губы горели, а внутри разливалось странное ощущение. Непонятное, горькое, от него хотелось избавиться. А ещё хотелось снова расплакаться.

— Злата, ты почему одна домой собралась? — услышала я за спиной голос Ильи Ромушина.

— Мне уже пора, — попыталась улыбнуться, чтобы он не заметил, что я в столь растрёпанных чувствах.

— Пойдём проведу. Нечего одной по темноте ходить.

— Хорошо. Спасибо.

Илья подставил локоть, и я на нём почти повисла, настолько трудно уже было держаться. Шли молча, друг вопросов не задавал, не донимал. Но он видел, что со мной что-то не так. И я была крайне благодарна, что он вызвался проводить меня, но оставил наедине со своими мыслями.

Глава 14

Учёба стала забирать всё время. Одиннадцатый класс — это не только красивая форма, старшинство среди учеников, слегка подкрашенные ресницы, к которым учителя относятся чуть более снисходительно, чем раньше. Это ещё и куча уроков. Настолько огромная, что конца и края ей не видно. И так ежедневно. А ещё проекты, конкурсы, дополнительные факультативы по подготовке к ЕГЭ. И репетиторы. Я хожу дополнительно заниматься к учителю по английскому и по математике, по химии. На занятия вокалом времени почти не остаётся. Это печалит меня, но делать нечего. Нужно думать о поступлении.