По эту сторону любви (СИ)

— Фон Мёнерих полностью берет на себя злобного горного духа, создателя так сказать, так что его защищать и оберегать. Он не может отвлекаться на зомби, — и Рихард кивком головы указал на Артура, для убедительности.

— А как же Её Сиятельство? — спросил один из охранников и все сразу же уставились на меня.

— Моя жена это моя забота. Вы должны озаботиться только фон Мёнерихом и зомби. Больше не на что не отвлекаться, — и мне от слов Рихарда полегчало, не скажу, что стало менее страшно, но все же полегчало.

— Вопросы? — спросил Артур.

Вопросов не было. Это у них вопросов не было. А вот у меня их была куча, и они все роились у меня в голове. Мои тараканы бегали с плакатами нам конец, и крыша должна была уехать, и её нужно было срочно подпереть, чем-нибудь надежным.

— Клари, у нас мало времени. Идем, — вдруг сказал Рихард.

— Куда? — удивилась я.

Я сидела на камне у входа в палатку, и отрывать свою задницу от такого безопасного сидения мне совершенно не хотелось.

— К колокольне. Нужно обследовать появившуюся на поверхности часть храма, — последовал лаконичный ответ.

— Мы пойдем к той башне, что возвышается посреди пруда? А может не надо? — вот мне хотелось поплакать, поорать, устроить истерику, а не идти непонятно куда.

— Надо. Клари, соберись. Чтоьы её обследовать у нас есть несколько часов, пока солнце высоко. Потом удаляться от лагеря, будет рискованно. А как только встанет солнце, утром после битвы, мы должны отправиться назад. С нами могут быть раненые, поэтому отвлекаться на твою картину будет некогда. Вставай, — последнее он произнес уже сурово.

Я встала. Надо собраться. Устрою истерику на обратном пути, когда все закончится. Будет уже не так страшно быть съеденной зомби. Нет, лучше начать истерить в Лютеции, когда мы туда вернемся. Точно так и сделаю. Отложу страх ненадолго. Зато потом оторвусь. Решено. И я вложила свою ладонь в протянутую руку Рихарда.

Я заглянула ему в глаза и поймала изучающий взгляд. Он как будто понял, как мне страшно. Потому что сжал мою ладонь, и мы пошли к берегу. На берегу он подхватил меня на руки и побежал по воде. Вот просто взял и побежал.

— Рихард, ты Иисус? — выдала я.

— Клари, я в курсе, что когда ты нервничаешь, то несешь один Бог Отец знает что. Это заклинание хождения по воде. Оно включает преломление света, скорость передвижения, массу тела и еще много показателей. Я не чистый маг воды, но как видишь, справляюсь, — последовал невозмутимый ответ.

Мы добежали до башни, и Рихард осторожно опустил меня в окно, которое было наполовину в воде, и только верхняя его арочная часть возвышалась над водой. Но это был единственный возможный способ попасть внутрь. Я тут же провалилась по пояс в воду и поскорее по ступенькам поспешила подняться выше, потому как вода была холодная. Рихард перегнулся и тоже влез в башню.

А потом я стала сухой по одному движению его руки. Не стала спрашивать, что это было на этот раз и не Святой ли он Януарий. Мы стали подниматься по лестнице вверх, и пока мы шли, я понимала, что делать нам тут нечего. Стены были покрыты фресками, но вода уничтожила почти все. То, что осталось, рассмотреть было сложно.

Поднявшись в верхнюю башенную комнату, я застыла как вкопанная, рассматривая фреску на стене. Она почти не пострадала от воды. Цвета были яркие, сочные. Золото не облупилось, а сияло как прежде ярко и насыщенно. Я с удивлением рассматривала это чудо.

Рихард подошел к стене, где была нарисована фреска, и провел над ней рукой.

— Магия. Зачарована сильным магом, но была еще подпитка извне. Скорее всего, магия Грааля, — ответил он мне на мой непонимающий взгляд.

— Это Мария Магдалина? Она была хранительницей Грааля. Но почему он такой странный? — форма ужасно необычная.

— А Мария Магдалина обычная? Посмотри на её взгляд. На форму носа, на богатые одежды. Как-то не похожа она на кающуюся о своих прошлых грехах, — фыркнул Рихард.

— Я бы сказала, что это работа Карло Кривелли. На него похоже. Но как она тут оказалась?

— Ну, он мог путешествовать? Мало ли? Или это копия. Клари, у нас не так много времени, — поторопил муж.

Я дотронулась до фрески и отпустила магию.

Художник выпрямился и обернулся ко мне. В его черных кудрявых волосах прорезалась седина, а взгляд был мрачен и недобр. Две глубокие морщины пересекали высокий лоб. Орлиный нос завершал непривлекательную картину его лица, и было в нем что-то демоническое.

— Неудачное место для встречи. Полностью разделяю твои страхи. Но по-другому последние две подсказки тебе не добыть. Риск и потери должны быть.

— Нет! Не будет никаких потерь!

— Как скажешь.

— А почему у нее такой нос? Почти на всех ваших картинах все нески с пусть и утонченными, но все же длинными носами?

— Не знаю, если честно. Просто это мой типаж. Мне просто так нравилось и все.

— Просто нравилось? Искусствоведы сломали головы над символикой и скрытым смыслом. А вам просто так нравилось? — возмутилась я.

— Ты подсказку слушать будешь? Или как?

— Буду. Меня там вот-вот зомби убьют, так что да, буду.

— Не должны. Хотя могут.

— Утешили.