По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Выйдя из ремонта, «Ослябя» присоединился ко 2-му броненосному отряду эскадры под командованием контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама. Дмитрий Густавович почти сразу же предпочел «Ослябю» своему прежнему флагманскому броненосцу «Сисою Великому» и начал «воспитывать из него предводителя эскадры». Был проведен даже выход в море силами отряда для улучшения взаимодействия между кораблями…

Задача перед Фелькерзамом стояла, прямо скажем, нетривиальная. Ему предстояло сколотить сплоченную боевую группу из разнотипных и разновозрастных кораблей. Взять того же «Сисоя»… Опытный экипаж с высоким процентом старослужащих в составе, две «кругосветки» за кормой – но медлительность на ходу и в маневре! «Наварин» – тоже опытен, у Чухнина вместе с «Сисоем» в дальние походы ходил, стреляет неплохо (правда, очень медленно). Еще медленнее двигается. Конфигурация бронезащиты – устаревшего «цитадельного» типа. В мореходности уступает и «Сисою», и третьему кораблю – «Нахимову». «Нахимов», строго говоря, вообще-то крейсер, отличающийся от всех и составом вооружения, и формой защиты, и радиусом циркуляции при маневрах. «Ослябя» тоже немножко крейсер – и во время движения кильватерной колонной в силу более быстрого набора скорости всегда отрывается от «ползучих» старших товарищей в строю…

Тем не менее Фелькерзаму удалось почти невозможное: способы строевого взаимодействия были установлены. Но при стрельбе корабли по-прежнему действовали по принципу «каждый сам за себя». Иначе – никак, разные они. Слишком разные!

34

2 октября Вторая Тихоокеанская эскадра покинула Либаву. В Танжере Рожественский решил разделить колонну и отправил отряд Фелькерзама в Средиземное море, забрав из него «Ослябю» к себе. Второй отряд вновь возглавил «Сисой».

Та часть эскадры, которая осталась при Рожественском, пошла вокруг африканского континента к Мадагаскару. После печально знаменитого «Гулльского инцидента», когда русские моряки из-за ошибки наблюдателей ремонтного транспорта «Камчатка» приняли за неприятельские миноносцы флотилию английских рыбаков, браконьерствовавших на Доггер-Банке и перестреляли их, за эскадрой постоянно следили британские крейсера. «Ослябя» – крупный на вид, с явно необычной архитектурой высокобортного корпуса – пользовался у англичан особым вниманием. Когда во время стоянки в Носси-Бе он ненадолго вышел в море для ликвидации девиации компасов, его сразу же окружили три английских крейсера во главе с новейшим тогда «Гуд Хоупом» и стали во всю оптику внимательно смотреть за тем, чем тут этот непонятный русский изволит заниматься.

Здесь, в Носси-Бе, русской эскадре суждено было воссоединиться, провести учебные стрельбы, принять расходные запасы. И – узнать из французских газет о падении Порт-Артура…

Адмирал Рожественский отправил императору письмо с вопросом, не будет ли после капитуляции крепости заключен мир? Ведь первоначальная боевая задача его эскадре ставилась как деблокада Порт-Артура, соединение с Первой Тихоокеанской эскадрой и генеральный бой с японским флотом. Теперь соединяться было не с кем, крупнейшая после Владивостока портовая база потеряна. А до линии фронта еще добираться и добираться, и за это время японцы, даже крепко побитые при взятии крепости, отремонтируются, отдохнут и успеют, наверное, даже получить подкрепления. Дать им генеральный бой после перехода через три океана? Без устойчивого снабжения, без послепоходной профилактики, с единственным – тем, что на борту – комплектом боезапаса? А проиграть войну окончательно царь не боится?

Честно говоря, Рожественский был близок к нервному срыву. В течение всего похода эскадра – разнотипная, шумная, отягощенная необходимым, но очень уж бестолковым транспортным «обозом», подвергающаяся «наездам» английских дипломатов за «Гулльский инцидент» – держалась лишь на его железной воле. Удастся ли сохранить эту волю на последнем океанском переходе? Может, еще одна авральная угольная бункеровка в открытом море, еще одна ходовая авария у неопытного новичка или износившегося в штормах старослужащего корабля, еще одна вскрытая за обедом протухшая в тропиках банка консервов – и весь с таким трудом отлаженный механизм боевого соединения начнет попросту «сыпаться»?

«Дмитрий Донской» – опытнейший, как сказали бы в новые времена, «отличник боевой и политической подготовки» – и тот проявляет заметное падение дисциплины, его моряки начали дерзить офицерам и стабильно попадают в «кутузку» после каждой увольнительной в Носси-Бе. Тот же «Ослябя» был вообще близок к бунту, когда стараниями береговой интендантской службы, закупившей для эскадры некачественные продукты, получил к обеду хлеб с тараканами и солонину «с душком»…

Пришлось адмиралу лично распорядиться отправить тухлятину за борт, а свежее мясо дорого купить у французских колонистов и чернокожих пастухов-сакалавов на Мадагаскаре. И долго в тот день под бортом «Осляби» пировали акулы – им-то и гнилую солонину слопать нипочем!