По голгофским русским пригоркам. Статьи о писателях

С тех пор епископ Савватий написал из Тулы немало писем, но это, датированное апрелем 1879 года, обращало на себя особое внимание. Я оторвался и посмотрел в задумчивости в окно читального зала. Сквозь открытые, ровные и строгие вертикали белых штор-жалюзи в нём были видны величавые кремлевские башни. Тогда Отдел рукописей «Ленинки» ещё не переехал в Дом Пашкова.

«Графов в Тульской губернии, допустим, много. Но граф Толстой…»

Это письмо Савватия подтолкнуло к дальнейшим поискам. Да, в нём сосланный архиерей сообщал о встречах со Львом Николаевичем Толстым, который взялся похлопотать об освобождении старообрядческих епископов, заточенных в тюрьме Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря. Но тут надо пояснить, кто они такие.

Архиепископ Аркадий (Андрей Дорофеев) родился в Молдавии в семье обычных крестьян, исповедовавших старую веру. В двадцать лет принял иноческий постриг, ушёл из дома, жил в самых разных старообрядческих скитах в России, Турции, Румынии. В 1847 году рукоположен был старообрядческими архиереями в сан епископа на селение Слава, ныне Слава-Русэ, это в Румынии. В следующем году его возвели в достоинство архиепископа. Ему должны были подчиняться все старообрядческие приходы по правому берегу Дуная. В 1854-м он был арестован. Шла война, и русские войска оттеснили турок вглубь, Аркадий же остался в Славе. Принято считать, что поводом послужил отказ оградить крестом после литургии зашедшего в монастырскую церковь генерала Александра Ушакова. Вместе с Аркадием был схвачен другой старообрядческий епископ, Алимпий (Вепринцев) Тульчинский. Он умер в суздальской тюрьме спустя несколько лет после ареста.

Несмотря ни на что, старообрядческая церковная иерархия смогла утвердиться и в России, однако первые годы правления Александра II ей пришлось существовать нелегально. В 1859 году в суздальскую тюрьму доставили ещё одного арестанта – епископа Конона (Смирнова). Выходец из казачьей семьи, какое-то время он пробыл на воинской службе, и довольно долго: с 1818 года, когда ему исполнилось двадцать, до 1845-го. Как указывал старообрядческий гектограф, изданный уже после освобождения суздальских узников, эту службу будущий архиерей нёс «в Грузии и на Кавказской линии и внутри Войска Донского». А потом – решительно другая жизнь началась. Постригшись в иноки, Конон поселился в посаде Лужки Черниговской губернии63 на участке одного местного жителя в земляной пещере вроде погреба, вырытой под амбаром, и в постоянной молитве прожил так несколько лет. Его жизнь напоминает путь древних христианских подвижников-аскетов. Собственно, она и служила ему образцом. Потом Конон тоже постранствовал по скитам, сумел уйти за границу России, в середине 1850-х занял в знаменитом Белокриницком старообрядческом монастыре должность секретаря, переписывал книги и здесь же был вскоре рукоположен в сан епископа на город Новозыбков. Арестовали его уже в России.

Третий суздальский епископ-узник Геннадий (Беляев) был самым молодым из всех. Он родился в Лысьвенском заводе Пермской губернии. В его рукоположении в январе 1857 года принимал участие и Конон. Это происходило в Гуслицах, отдалённом и глухом районе Московской губернии, где целые села и деревни были заселены одними старообрядцами, а местная полицейская власть с трудом могла за ними уследить. Трое старообрядческих архиереев вышли из самых разных, очень далёких друг от друга мест, совсем не похожих, из разных семей, где общим была только вера. Они проделали разный путь, где общим была строгая иноческая аскетика… И Геннадий вёл странническую жизнь, жил в разных скитах Перми и Приуралья, был на Волге, был в арестантских ротах, откуда бежал, был в 1859-м арестован и снова вырвался на свободу: тут помогла взятка полицейскому чиновнику. Рукоположение епископа на Пермь заметно повлияло на старообрядческую жизнь в этом регионе. Но в условиях преследований и постоянных розысков Геннадий полноценно управлять ею не мог. Кто знает, что произошло бы, некоторые старообрядческие общества64 высказались, чтобы заменить Геннадия другим архиереем, но в декабре 1862 года его арестовали в Екатеринбурге. По высочайшему распоряжению в следующем апреле он был определён в суздальскую тюрьму.

Пройдёт время, и судьбам этих епископов посвятит свою книгу историк, этнограф, публицист-народник Александр Степанович Пругавин – «Старообрядческие архиереи в суздальской крепости». Но надо вернуться к письму. Приведу его полностью. Стилевые особенности сохранены, орфография и пунктуация приведены в соответствие с современными нормами.