По головам

Между тем в её голосе отчетливо читался явный оттенок того счастья, которое испытывает женщина, когда мужчина обращает на неё внимание, пусть даже выраженное в «фирменных» пирожках с капустой и мясом. «Да и какая разница», – наверное, говорит женское самолюбие в такие моменты, – «главное, что нравятся! И вовсе не имеет значения почему».

К слову сказать, Любка, или Любовь Львовна, принадлежала к тому типу женщин, которых мужики не без удовольствия называют «гарна украинська баба», вкладывая в это определение всю мужскую нежность и любовь. Этакое воплощение некрасовской мысли: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

– Ой, Любка, да брось, – он сделал псевдо реверанс, словно мушкетер из фильма Юнгвальд-Хилькевича, сняв шоферскую кепку вместо шляпы.

Она поманила его пальцем к себе и, понизив голос, сказала:

– Петь, вчера была у Нинки. Зашла за мясорубкой, она же, такая поганка, всё время мне её вернуть забывает.

Он понимающе кивнул.

– Так гляжу, сидит она в этом, – Любка сморщила лоб, вспоминая, чем же таким было «это».

– В Интернете, – вставил Петя.

– Ну да, в нём самом, в Интернете, – тут Любку переключило, – а ты откуда знаешь?

Петя откусил пирожок.

– Так Нинка уже всю неделю жужжит, что провела Интернет, – и тебе тоже, думаю, пора бы. Цивилизация все-таки, современные технологии.

Любка фыркнула, скорчив недовольную гримасу.

– Мне и так неплохо живется, без ваших там всяких технологий.

– Любка, не отвлекайся.

– Так вот, – вернулась она к повествованию, – сидит, значит, в Интернете, что-то там ищет. Ну, ты же знаешь Нинку.

Петя улыбнулся, откусывая второй пирожок.

– Она вечно что-то ищет, что с Интернетом, что без него. Как сорока на барахолке. В общем, сидит на этом, – Любка опять напряглась, вспоминая, что же было очередное «это», но быстро плюнула и продолжила, – не важно. В общем, сидит она и фамилию свою проверяет на предмет графства там всякого и баронства.

Петя брызнул со смеху.

– Любка! Ой, Любка!

– Что? – моментально состроив на лице обиженную мину, буркнула она в ответ.

– Голубых кровей, – через смех поправил Петька.

– Каких ещё голубых? – Любка теряла нить заведённого ею же самой разговора.

Петька хихикнул:

– Продолжай, Любась. Я тебе потом растолкую, – и ущипнул её за пышный зад.

Любка наигранно взбрыкнула, гневно для правдоподобности стрельнув глазами на Петю, и демонстративно отстранилась.

«Милашка», – призналось самому себе Любкино женское самолюбие.

– Ты меня будешь слушать или нет? – спросила Любка, на что Петька, жуя пирожок, промычал «Угу». – Ну, я Нинке и говорю, мол, что ты, калоша старая, там смотришь? А она такая важная сидит и говорит мне, ты, мол, Любка, остроты-то попридержи для других. Мы дворянских кровей и слушать ваши деревенские ругани не намерены. Я как услышала, так чуть не грохнулась от удивления со стула на пол и говорю ей: «Ты что там мелешь, баба полоумная!? Какая ты дворянка?! На себя в зеркало посмотри, дворянка! Раскулаченная ты в 19 году барыжница, и то с натягом».

Любка, приходя в себя от нахлынувших ярких воспоминаний разговора с Нинкой, сделала короткую паузу, чтобы немного отдышаться и, собравшись с мыслями, продолжила рассказ:

– Нинка, значит, мне так и заявляет, мол, в Интернете сайт не врет.

Тут Любка издала такой дикий победный крик, что Петька, дожевывающий последний кусок пирожка, даже поперхнулся.

– Вспомнила! – проголосила Любка, – сайт же называется!

Петя, поперхнувшись, несильно стукнул себя кулаком по солнечному сплетению, чтобы пирожок опустился дальше в желудок.

– Я, значит, само собой заинтересовалась: что там врет Нинкин сайт? Оказалось, что она какой-то, через пень колено, потомок рода Августиновичей. Уж, каким образом, я не разумею, но на этом её сайте прямо так и написано. Думаю, надо же как. И заряжаю Нинке, чтобы и меня проверила там по сайту этому. И что ты думаешь, Петька?

На что Петька просто пожал плечами, мол, «и что там?»

– Оказалась я рода графа Орлова, что при Катьке Второй был, при дворе царицы.

На этот раз Петька смех унял, лишь слегка улыбнулся.

– Ваше графство! – он снова согнулся перед ней в псевдо реверансе.

– Да иди ты, – хохоча, отмахнулась Любка, – еще пирожок положить, от меня?

Петя не отказался, уж больно аппетитные пирожки пекла Люба.

С рынка он вышел в приподнятом настроении, заморил червячка аппетитными пирожками, к тому же повеселила очередная история от Любки, коих в её памяти хранилось превеликое множество.

Черный «ГАЗ-3110» 2002 года выпуска с начинающим прогнивать дном был припаркован на специально выделенной стоянке. Он отозвался на сигнал брелока двойным кликом и морганием поворотников.

– Здорово, Петь, – высунувшись наполовину в окно сторожевой будки, поприветствовал охранник Егорыч.

Петя только махнул в ответ рукой. Плюхнувшись в машину, он посмотрел на часы, которые показывали без четверти двенадцать. «Время ещё есть», – пронеслось у него в голове.