По головам

Зачем он сейчас спасает жизнь Сулиману, которого должен убить? Для чего уводит в безопасное место? Амир не мог объяснить. И кто он: Амир Загоев или Сергей Разумовский? Не слился ли он настолько с придуманным персонажем, что потерял истинную сущность, свою настоящую жизнь?

«Кто ты такой? – сказал далеко внутри голос Разума. – Что ты должен сделать»?

«Спасти Зулю, – ответил Амир-Сергей сам себе, – уберечь любовь».

Разум ничего больше не сказал. Он ушёл, как поступал всегда, когда появлялись чувства, лишь давая понять, так ли оно на самом деле, как есть?

– Амир! – Сулиман дернул того за рукав. – Чего ты встал?

– Merde! – выругался Амир.

И они продолжили движение вглубь леса.

* * *

Огнестрельная рана на ноге, которую Смирнитский получил, погнавшись за Гагкаевым, сочилась кровью. Полковник моментально перекатился, спрятавшись за толстым стволом многовековой сосны, уходившей макушкой под самое небо.

«Трезвый рассудок!» – ругал себя Смирнитский.

Хотя ранением в ногу Смирнитский отделался легко, не одень он бронежилет, лежал бы остывающим трупом в ближайших кустах.

В боковом кармане находилась индивидуальная аптечка. Смирнитский ножом разрезал штанину, оголив рану. Вата впитала растекшуюся по ноге кровь. Полковник обработал рану антисептиком и забинтовал ее. Во время всей операции Смирнитский периодически пригибался от автоматных очередей, что вырывали из ствола защищавшей его сосны щепки.

– Потерпи, дружок, – обратился Смирнитский к невольному «защитнику», – скоро всё закончится. Сулиман! – крикнул он, обращаясь к Гагкаеву. – Ты слышишь, меня, Сулиман?

Ответ последовал не сразу.

– Что ты хочешь, полковник? – но голос принадлежал не Сулиману.

Редкая очередь выбила из ствола дерева очередную порцию щепок. Смирнитский инстинктивно пригнулся.

– Это ты, Амир? – с насмешкой в голосе спросил он. – Гагкаевский прихвостень.

Лицо Амира исказилось злобой и яростью.

– Полковник, – продолжил спокойно Амир, словно слова Смирнитского его не задели, – ты ранен, безоружен, ситуация, мягко говоря, не в твою пользу.

– Я зубами разорву ваши глотки! – бросил в ответ Смирнитский.

– Не смеши, – нарочито показательно засмеялся Амир, – я предлагаю тебе сделку.

– Какую?

Смирнитский тянул время, пока не сомкнётся внешнее кольцо, и группа не начнёт прочесывание местности, как на охоте на волков, загоняя этих тварей в расставленные капканы.

– Я знаю, что скоро группа будет неподалеку от нас, это вопрос времени, может минут пять, максимум десять.

«Проницателен!»

– К тому же, – продолжал Амир, – расставленное оцепление, промедли я ещё немного, не даст проскользнуть мимо него.

– И что? – спросил Смирнитский.

– Дай уйти! – бросил Амир. – И ты останешься жив.

Смирнитский на такую сделку никогда не согласится. Даже будучи при смерти и истекая кровью, он из последних сил будет сопротивляться, чтобы только ноги бандитов не топтали землю.

– Эй, Амир, – сказал в ответ Смирнитский, – ты считаешь, что ситуация не в мою пользу, так?

– Пока ещё да! Но этого времени вполне хватит, чтобы убить тебя.

– Так иди и убей, – Смирнитский опёрся о ствол дерева, служившего укрытием, и попробовал встать на ноги.

Тогда совсем рядом раздался голос Сулимана.

– Как скажешь, собака! – процедил он сквозь зубы с остервенением.

Полсекунды: взведён курок.

Секунда: и палец нажал спуск крючка.

Ещё полсекунды: закрыв глаза, Смирнитский приготовился к смерти, отчётливо услышав щелчок.

Две секунды: прогремел выстрел.

Смирнитский обернулся: Гагкаев, словно мешок картошки, завалился назад и рухнул на землю.

«Вот как, оказывается, просто сделать выбор», – пробубнил в глубине души Разум Сергея.

– Полковник, – обратился к Смирнитскому стоявший рядом Амир, – не трогай.

Дернувшись за выпавшим пистолетом Гагкаева, Смирнитский остановился.

– Поднимайся, – скомандовал Амир, – отойди от тела.

– Ты?! – недоумевал Смирнитский. – Убил дядю?! Вот как вы делаете дела: продаёте, чтобы подороже выторговать себе жизнь?

– Мало времени, чтобы объяснять сложившуюся ситуацию, – равнодушно начал Амир, держа Смирнитского на прицеле, – да и не могу.

– Попробуй, сукин ты сын! – огрызнулся Смирнитский.

– Поверь, полковник, если бы я хотел убить, – говорил Амир, – то давно бы убил и не терял даром время. Мне нужно, чтобы ты передал своим командирам вот это.

Амир снял с шеи жетон с личным номером и бросил под ноги Смирнитскому.

– Что это? – подняв с земли брошенный жетон и убирая во внешний нагрудный карман камуфляжа, спросил полковник.

– Личный номер, полковник. Мой личный номер.

– Чёрта с два, Амир!

– Я не Ам…

Собрав в кулак остатки силы и воли, Смирнитский бросил рассыпавшийся в солнечных лучах снопом ярких блесков нож, что всё время держал в рукаве.

«Вот и всё!» – пронеслось в голове Сергея, когда десять сантиметров холодной стали вошли в плоть, как в масло, чуть ниже сердца.

– Н-Е-Е-Е-Е-Т! – разнесся эхом полный боли и отчаяния крик Игоря Кириллова.

– Чёрт! – пробормотал Смирнитский, когда две бронебойные пули прошили насквозь бронежилет, разнеся по телу острую боль.