По горячему следу

— Сидя, Крумкач, сидя. С прямой спиной, как ровня. И не гневались на него боги, силой делились.

— Неудивительно, что он Гаталовым молодцам глаза отвёл.

Савастей повернулся к собеседнику:

— А вот об этом поведай, хочу знать.

— Мои парни осмотрели место, где пришелец со сбродниками бился. Ещё когда трупы на месте были. И я туда прошёлся, да. Так вот, Савастей, они прошли от него на расстоянии двух длин копья и не заметили этого. На ровном месте, на поляне, в лунную ночь. Потом умерли. Кроме того, что сейчас на гостевом селище.

— Такого человека не бывало ещё в наших краях. Что делать станем?

— Гость свят, это подарок богов. Такой гость — особенно. Хорошо бы остался у нас, взялся молодых воинскому делу учить. А захочет уйти — возьмёшься ему дорогу заступить?

Помолчали.

— В этом году вождь будет в нашем роду гостить в первую голову или к последним пожалует, не знаешь?

— Не знаю. Но я послал к нему юношу с вестью о человеке из-за моря. Старох точно захочет его увидеть. Может поторопиться.

— Хорошо бы.

Они посидели ещё немного, но каша уже поспела, и собеседники прошли к столу.

Пока Роман ходил за помощью, Маха успела натаскать из воды добрый центнер рыбы и набить пузо до отвала. А вот организовать переноску трофеев на хутор Шишагову не удалось. Когда он попытался "на пальцах" объяснить необходимость связывания Машиной добычи, Рудик что-то протараторил и убежал вниз по течению. Через десять минут пригнал лодку-долблёнку, в которую поместились и рыба, и Маша, и они втроём. Ещё через десять минут Шишагов осматривался в большом сарае. От их жилья это сооружение разглядеть было невозможно — стояло ниже по склону, за развесистыми вербами. В сарае, в корзинах и на разделочных столах грудами серебрилась рыба всех видов и сортов. Улов чистили несколько пареньков и женщин. Чищеную рыбу по сортам укладывали в дощатые лари, экономно посыпали солью.

Добавка не вызвала у них никакого восторга. Роман постарался побыстрее покинуть помещение. На шестах вдоль берега сохли сети, у дощатого причала покачивались лодки, а на противоположном берегу стояло выложенное из дикого камня сооружение, от которого тянуло дымком и вкусно пахло копчёной рыбкой.

"Ну я и дебил. Все ещё веду себя так, будто один живу. Добытчик, дзен дзэля дрить твою бога душу так. Прогрессор недоделанный. По людям же видно, что не голодают и без твоих передовых первобытных достижений. Хорошо ещё, не начал обучать лову рыбы голыми руками, Машка выручила. Язык надо учить, собирать информацию, иначе так и прослывёшь у местных клоуном".

Позвал с собой ожидающих его парней, поднялся на взгорок, к дубу и валуну. Очень понравилось ему место — дышалось там хорошо, и вид открывался великолепный. По дороге на склоне холма разглядел вход в землянку.

"Вот откуда утром дедушка выбрался. Он ничего против моего прихода не имел, будем надеяться, и в этот раз не обидится. Вон те чурбачки, кажется, для сиденья и предназначены. Воспользуемся и мы".

Роман решил попробовать метод, которым его обучал своему языку Каменный Медведь. Разница заключалась в том, что старый шаман вводил в транс ученика, а Шишагов собирался пришпорить собственное восприятие. Когда Рудик и Акчей уселись на чурбачки, Роман снял с шеи свой амулет. Отполированные оленьей и человеческой кожей клыки и когти блестели даже в сумрачный день. Роман вытянул руку, и слегка покачивая амулетом из стороны в сторону, начал напевать шаманскую мелодию, помогающую сосредоточиться. Парни, как зачарованные, уставились на амулет, провожая глазами его движения. Простенькая мелодия без слов повторялась, становилась сложнее. В отличие от медитации, такой способ позволял сосредоточиться, но связи с реальностью не лишал.

Сочтя, что готов запоминать много и прочно, Роман опустил руку. Поднял с земли камень.

Я — Роман, ты — Рудик, ты — Акчей, а это — что?

Потом подошла очередь травы, реки, воды, деревьев. Шишагов указывал предметы, ему называли слова. Часто один и тот же предмет учителя называли по-разному. Началось с травы. После нескольких уточняющих вопросов оказалось, что Рудик решил, что нужно сказать слово "трава", а Акчей назвал конкретное растение.

Интересно, но многие слова казались Роману смутно знакомыми, и сам язык здешних жителей был как-то ближе ему, чем речь соплеменников Каменного Медведя. Даже артикуляция была привычна, не нужно было произношение новых звуков заучивать, непривычным образом складывая губы или изгибая язык.

Уронив в память несколько сот новых слов, Роман перешёл к повторению. Теперь он называл предметы, а парни подтверждали (или нет) правильно ли он запомнил. Урок затянулся до обеда.

"Достаточно на сегодня". Роман встал, но парни продолжали сидеть. "Спят с открытыми глазами, или это я их за компанию в транс загнал"? Похоже, в самом деле попали под раздачу. Пришлось встряхнуть каждого за плечо, чтобы очнулись.

Уже почти рядом с их жильём Акчей осторожно тронул Шишагова за рукав.

— Да, Акчей, слушаю.

Парень показал на выглядывающую из ворота Роминой рубахи плетёную из жил ленту:

— Смотреть мне можно?