По грехам нашим. Книга 4 (СИ)

Первое, что было сделано, так разделение данов на отряды, чье желание я не спрашивал, так как в процессе обдумывания нового проекта так им зажегся, что при первой же попытке возразить от одного из бывших пленных, хорошенько надавал тому по наглой европейской морде, чуть не зашиб. А после, и при всех собравшихся объяснил перспективы проявления нежелания стать доблестными воинами, защищающими русскую землю. Но, как я часто и стараюсь поступать, после «кнута» последовал «пряник». Первое – это небольшое жалование, которое компенсирует как моральные терзания, так и потраченное время. Тем более, что по мере службы, собирался уменьшать и объемы их работ в сельском хозяйстве или других производствах и промыслах. Ну и экипировка с доспехами и вооружением, пусть и в аренду, но казенная.

Да, я собрался создавать тяжелую пехоту. Встреча с рыцарством и наблюдение за ходом сражений, в купе с послезнанием и с уже некоторым пониманием современного воинского искусства, создавали почву для анализа и поиска лучших вариантов. К использованию испанской терции я уже давно хотел прийти, тем более, что подобное построение даже проходили в воинской школе. Но всегда не хватало качественных, профессиональных пехотинцев. Как правило, лучшие ученики стремились стать кавалеристами, и уже лошадными выбирали, идти ли в легкую конницу, либо в тяжелую, последней чаще отдавали предпочтение.

А тут такой ресурс, как побывавшая в бою и ранее обученная пехота. Тем более, создавался отличный фон для переобучения. Они уже потерпели поражение и пренебрежения к новым тактикам выказывать не станут, напротив впитывать их, как губка, чтобы не испытать более унижения от плена.

Пусть в этой дружине и были в большинстве даны, но отдавать же все на откуп бывшим пленникам, я не собирался, а взял их под полный контроль. А, пока я не придумал, как клонировать себя или еще как размножить, призвал чуть меньше сотни ратников из ветеранов и выпускников воинской школы. Именно русичи станут сотниками, десятниками и полудесятниками, которые будут руководить пятеркой. Немцы, а для удобства особо не стал различать, где даны, фризы, бременчане или еще кто – все немцы, пороптали, но после угроз сделать их ответственными за наполнение и создание новых селитряниц, да еще и голыми руками, возмущения прекратились.

Впоследствии, некоторые из тех, кто не прошел конкурс на поступление в воинскую школу, прознав про такую потеху, начали стекаться ко мне. Это были либо молодые ребята, либо уже достаточно пожилые. Первые могли по годам не подходить конкурс, либо имели плохие физические показатели, ну а вторые чаще потому, что были многим старше тридцати лет – старики!

Тут же определяли безнадежных для трудной воинской работы и отправляли в наш формирующийся обоз. Пришлось использовать свое имя и устроить уже обозникам своего ополчения курсы непосредственно в воинской школе, откуда и взял частью коней и телеги. В школе их в избытке, а я там и почти все свои табуны берег, чтобы не занимать дополнительные площади в усадьбе. Нельзя сказать, что мои действия не вызывали отторжение со стороны руководства воинской школы, которое было уже в руках Филиппа, под присмотром княжьих людей, но справился. Да и справляться пришлось с приглядатаями князя, может и бояр, которые все более ревностно относились к моим действиям. Да меня это не сильно уже и беспокоило – новая игрушка появилась.

Когда, ближе к зиме, начала вырисовываться новая форма и содержание системы военизированного формирования, начали обращаться уже и ближайшие соседи-бояре. Им сильно в тягость стало распоряжение великого князя о посошной рати, когда предполагалось выставить обученных воинов в армию при необходимости. Мало того, что их нужно обеспечить, кормить, давать жилье и многое другое, так и сами вести в бой, что для многих бояр, больше занимающихся сельским хозяйством, становилось сложным, а иногда и просто страшным. Поэтому за возможность перенаправить своих людей, пусть и за плату, в обучение и службу ко мне, соседи были готовы многие обиды забыть, пусть и сами были виноваты, как в случае с контрабандой зерна. Соседушки посчитали более оправданным вариантом выкрутиться из положения, куда их вгоняло повеление посошной рати, где рядом не будет недовольных нахлебников в виде боевых людей. Тем более, что и княжьи люди, все большим количеством появляющиеся в Унже, и воинской школе, дали свое позволение на такое перепоручение хлопот на непоседу меня. Наверняка, без серебра в лапе не обошлось, но я вновь не стал проявлять норов, принимая и этих молодцов.

Так что у меня теперь новая армия – тысяча пятьдесят пехотинцев, еще сотня обозников, и две сотни алебардщиков. Роль же арбалетчиков выполняют оставшиеся на зимовку генуэзские стрелки, а то те уж слишком разгулялись в гостином дворе и позабыли без Франческо и Гильермо о дисциплине и тренировках. В сущности – целая рать по средневековым мерилам.