По грехам нашим. В лето 6731... (СИ)

Я открыл дверь, и опять окунулся было в круговорот шума и веселья. Какие-то приветствия, шуточки. Но все замолчали и уставились на поднятую в моей правой руке гроздь алой калины. Собравшиеся стали смотреть друг на друга, не зная как реагировать на ситуацию. Видимо, слухи и оговоры ходили давно и никто не ожидал подобного пассажа.

Ситуацию спас отец Филиппа, который предложил всем собравшимся поделиться своим опытом общению с бабами и сам начал какую-то на грани приличий историю, но его под общий хохот, вновь разразившийся в толпе, попросили прекратить.

Войсил же смотрел на меня. Взгляд его говорил: «Спасибо!». Я же в ответ еле заметно кивнул. Мой тесть взял шкуру медведя, на которой мы возлегали и одел ее на какую-то молодую девушку, одетую богато и ярко, явно приглашенную на свадьбу и не холопку.

— А хлеб корове даси, апосля у баню, тамака сетью рыбацкай покрой молодую, да ветку з листами хай возьме, — увещивал Войсил меня, пока вся толпа восхищалась молодой женой, собираясь скопом провожать молодых во двор.

На улице, прямо возле крыльца стояла корова, которой и следовало съесть хлеб, что был в нашей горнице. А корова то была — не больше теленка! Тут я немного переиначил обряд, потребовав привести моих коней и собаку. Коням я отдал остаток хлеба, а псу дал кусок специально оставленного для этого курицы. Мои нововведения противоречия не вызвали, а кони и собака привели собравшихся в восторг. Было даже типа «А дай прокатиться». Начали забиваться и на случку Шаха. Вот у кого проблем с «сопряжением» не будет — по двору бегали две суки, одна из которых была довольно большой собакой и от нее может получиться неплохой помет.

В бане мы были, хвала богам, одни, но все принадлежности — сеть, ветка, что-то в кувшинах, — были, как и новая одежда. Я знал, что был обряд, когда в бане с молодыми был и ведун, который и должен был на голые тела одевать сеть, да и другие действия. Но никакого мужчину рядом с обнаженной своей женщиной не потерплю. Становлюсь приверженцем домостроя!

Наконец, произошло то, что будоражило мое сознание и естество с посещения бани на заимке.

Божана была прекрасна, она то одергивала меня, то предавалась страсти, когда уже я был готов — снова одергивала. Довела до такого исступления, что я уже ревел как медведь, охватывая женское молодое тело. Божана старалась сдерживаться, но и она стала произносить нечленораздельные звуки вперемежку со стонами. Я, по сути проживший целую жизнь, насыщенную похождениями и сексуальной распущенностью не мог вспомнить были ли подобные эмоции в той жизни. И не мог. Да и не было такого наплыва страсти, желания, даже вожделения. И это была магия, когда не опытная женщина, поддавшись только инстинктам, становится искусной любовницей. Вчера в горнице не было такой страсти, мы были уставшие, суетливые. Сейчас же я был бурлящим океаном, Божана была ветром, который раздувает волны, а еще было нечто сакральное, непостижимое и это было землетрясение, ядерный взрыв, который вызвал цунами и эта волна нас поглощала.

— Корней! Все добре? — кричал у входа в баню Ермолай.

Ему не отвечали, потому что мы не слышали ничего, кроме своей страсти.

— Корней! — продолжал уже слегка опасливо кричать Ермолай, который, видимо все еще отыгрывал роль нашего дружки и по совместительству рынду-охранника.

— Все хорошо! — прорычал я громко, чтобы успокоился дружка. Жениться ему надо!

Потом под скабрёзные шутки был выход к столу. А после Божана пропала. Меня оставили за столом. И я уже смог насладится застольем. А здесь были и жаренные поросята, и тетерева, лебеди, осетра, орехи, тушенная в горшках свинина, куски говядины, хлеб, каша — глаза разбегались. Казалось, стол стал еще богаче на блюда. И это второй день! Вот только людей было значительно меньше.

Посмотрев на все изобилие во мне проснулся скряга, так и хотелось задать вопрос: «За чей счет банкет?». Даже выискивал икру заморскую баклажанную, но не нашел. Ничего, посеем и баклажаны, выведенные для более северных широт. Даже арбузами побалуем местных и не только их. Очень надеюсь, что расчет за свадьбу будет не со счетов моей жены, уже и моих.

— Погутарить треба, Корней. И друже мой познаемиться хоча, — после очередной здравницы за молодых шепнул Войсил.

Так, получается, был осмотрен, принят в разработку и одобрен для вербовки. Или я ищу то, чего просто нет? Беспечность ночи и утра резко улетучилась и я напрягся. Явно Войсил был не прост, тут еще и какой-то друг. И почему я не профессионал из КГБ или ФСБ, почему я и неправильный десантник. Вот стоит назвать автору главного героя бывшим десантником и все… Все враги сокрушены. Я же, признаюсь, все больше надеюсь на навыки, добытие при увлечении реконструкцией. А вот от десанта у меня главное — умение побороть страх.