По грехам нашим. В лето 6731... (СИ)

Они со своим другом Войсилом были на строящейся тренировочной базе у Корнея. И были впечатлены. Малец, чтобы он там не задумал, уже сделал большое дело. И по их расчетам до двухсот человек можно разместить в этом месте. Да и серебра у Корнея много и Войсил за последнее время оброс барахлом. Но главное — Войсил служить хочет и может привлечь зятя своего к делу. А, если у мальца получится урожай хороший собрать, да торг вести диковинными вещами, как зеркало — то денег хватит всем.

— А што, Войсил? — проявил осведомленность Великий князь, называя сотника нецерковным именем. — Много серебра узял?

— Не так много, токмо княжья допомога потребна и зерном, да иншая припасы, то и можна зладить, — сказал Глеб.

Разговор длился еще около часа, и решение было принято. Те воины, что будут не из княжеской дружины, будут посылаться в Унжу. Князья давали по гривне за каждого ратника на обустройство тех и по пять кун на каждого члена семьи, кои у воинов будут. Зерно по сбору урожая обещали дать, да пятьдесят коров и лошадей пригнать. Но остальное — все за счет других. И брони и остальное вооружение. Согласился князь отправить и двух стеклодувов в Унжу. Как он сказал: «Токмо девок дурят стеклом византийским». Оружейников отправлять не хотел, самому нужны, но вот трех подмастерий пообещал.

Глеб Всеславович вышел довольный донельзя. Он сделал больше, чем рассчитывал. Юрий не испугался концентрации войск в Унже, тем более, что это обойдется ему намного дешевле, чем держать их во Владимире, он же и разрешил отступников со стороны марийцев брать. Но коли они мутить будут — всех под нож. Для того своего представителя направлял в Унжу. Но только смотреть, а не вмешиваться.

А в это же самое время Корней, во кресте Кирилл осматривал своих новобранцев. Со всей округи и из города тоже, собралось 53 юноши, набор еще не был завершен.

Поместье. Дела сердечные и не только

Глава 23. Поместье. Дела сердечные и не только

Ясидел в большой горнице и рассматривал картинки в книге. Уже несколько дней пытаюсь найти выходы в непростом деле — масштабное производство вооружения и доспеха. Ламинарные, пластинчатые, каплевидные, чешуйчатые. Может и панцири, мечи, рапиры, палаши. Сошелся пока только в одном — арбалеты. Деталей на это убийственное оружие было на тридцать готовых изделий — тех, скорострельных, что в собранном виде уже и сам использовал. Главной составляющей были пружины, которые в этом времени сделать не представлялось возможным, механизмы, требующие так же высоколегированную сталь, синтетические высокопрочные волокна на тетиву. Однако делать и тридцать арбалетов с револьверным барабаном — вундервафля для периода. Но как дальше? Выдержать натяжение в почти 65 килограммов могут лишь тетевы из 21-го века, следовательно, другие арбалеты будут и бить на меньшее растояние и менее скорострельны и обладать меньшей пробивной способностью.

— Любы, порадится потребно, — сказала Божана, входя в горницу.

— Молви! — сказал я и откинулся на спинку стула. В нашем доме уже почти во всех комнатах есть стулья — привычнее, чем лавки.

— Еремей, — произнесла имя жена и запнулась. — Павадился до девки, што работает у усадьбе — Белой кличут, а так Феврония.

— И што? — деланно удивился я. — молодые пригожие, вот и сладилось.

— Так аще до похода твого сопрягал яе, и понесла, — возмущенно произнесла Божана. — А извести не хоча.

— Грех то! — произнес я и понял всю ситуацию.

После детального разговора оказалось, что Бела работает у нас в усадьбе на кухне и, по сути, заменяет Мышану, которая больше уже тиун и занимается поселениями и сельским хозяйством. Этот момент я пропустил, но все охватить нельзя, да я и не гений администрирования. Божана, как по мне, должна больше инициативы проявлять.

Вызвал Белу. Та стояла с опущенными глазами и только бормотала, что избавляться от ребенка не будет.

— Ошалела, девка? — выкрикнул я. — Чадо — дар божий. Ермолай ведает?

Девушка покачала головой. Она, видите ли, боится, что он откажется от нее. Дальше говорить с ней нет смысла.

До усадьбы Речной добрался быстро, благо и погода была умеренно солнечной и мой Араб резвый. Ермолая застал на обучении. Он отрабатывал связки с десятком Филиппа.

— Ермолай! — выкрикнул я.

Великан подошел и опустил глаза.

— Прознал? — смущенно спросил он. Сильные большие люди иногда такие милые детки. Оставалось только ножкой земельку погладить.

— Ты, пес шалудивы, девку обрюхатил, и в кусты? Ты муж али тать? — отчитывал я, а у Ермолая глаза становились все шире и шире.

— Бела не праздна? — прошептал детина.

— Так, и я не дозволю чадо извести. Девка пригожа, не гультайка, што треба? — сказал я и посмотрел на Ермолая. Он меня уже не слушал, а расплывался в улыбке, превращаясь в блаженного.

— Ерема! Ерема! — обращался я, но меня уже не слышали.

Я ждал. Минут пять потребовалось этому большому человеку, чтобы прийти в себя.

— Ермолай, венчайся! — произнес я то, зачем и ехал сюда.

— Дык халопка вона! — растеряно привел, на мой взгляд, дурацкий аргумент будущий отец.