По грехам нашим. В лето 6731... (СИ)

Стать участником очередной смуты и междоусобицы? Мало били этого Мстислава, так он опять права качает? Послов уже убили раз, потом Удатный бежал и пятки сверкали, а сейчас пришел в Киев и опять за свое.

— Неможно раздор чинить на Руси, — сказал я. — Идти до Василько потребно, токмо не биться, а послов провести в стан татар.

На меня посмотрели как на умалишенного. А я был уверен, что нужно вывести послов. Монголы еще одно оскорбление не сдержат уже через год-два придут на Русь, а не через четырнадцать лет. Нужно выиграть время для Руси, для себя выиграть. Мне лет десять нужно — минимум. С вероятной поддержкой даже любого местечкового князя, если не великого, я смогу многое. А тут выручить и поддержать Василько — наиболее близкого как минимум географически князя. Удатный же не пойдет в острую фазу конфликта. Свой бой он уже проиграл и сейчас демонстрирует только бессильную злобу. Войска, верного Мстиславу в Киеве меньше всего, тут больше тех, кто прорвался из блокады Мстислава Киевского Старого. Даниил Романович же спешно, если не сказать большего, увел своих на Запад.

Решили идти к князю и уже там решать.

Василько занял в Киеве Подол, куда и вывез послов, войско Ростовского заняло и укрепления возле бабьего торга. Удатный же занял Замковую гору и тем самым создал патовую ситуацию. Атаковать детинец города — не лучший вариант, даже, если и сами киевляне поддержат. Однако, горожане не были в восторге от того, что в городе много разных войск и, как следствие могут быть стычки — у них же тоже оружие из городских арсеналов. На мой взгляд, нужно выводить послов и самим с посланниками Субедея отправляться в стан монголов. Пусть уходят.

Пробраться на Подол оказалось не сложно. Слаженный отряд из трехсот конных, к которым присоединились и больше ста других ратников из киевских прорвавшихся воинов внушал опасения. Оказалось, что часть киевских ратников, особенно в годах, некогда ушли из владимирского княжества после смерти отца Василько Константина. Они высказались за то, чтобы быть рядом с тем князем, чей отец вел их в битву под Липой и многие знали лично Глеба Всеславовича.

Молодой, высокий, стройный и по-мужски красивый, несмотря на юный возраст, князь сам в сопровождении отряда вышел к нам навстречу. Глеб Всеславович спешился и поклонился князю, который так же не остался в седле а, спешившись, обнял своего друга.

— Рад видеть тебя, — сказал еще мальчишеским голосом князь.

— Спаси Христос тебя, князь. Вот привел ратных людей от Василия Шварновича и от себя. Возьми во служение, — произнес Глеб Всеславович и вновь поклонился.

— Не ведаю, што робить, дядько. Не гоже з Удатным ратиться, коли ворог у межы Руси, токмо и послов бить не дам, — произнес князь и посмотрел на уже пожилого верного не подчиненного, но соратника.

— Мы радили с мужами и просим табе, князь доставить послов в стан татар. И самим послами быти, — торжественно произнес Глеб Всеславович.

Молодой князь задумался. Он прекрасно понимал, что в поле он один не выстоит перед монголами, как и в городе, дать бой, когда Мстислав закрыл Замковую гору, не сможет. Но и монголы, как ему уже сказали, потеряли много воинов и не готовы к длительному противостоянию. Он же не сделал ничего степнякам и может рассчитывать на договорённости. Но вопрос с послами нужно решать и с Мстиславом тоже. Что же делать?

Поняв сомнения юного князя, я решил выступить с предложением.

— Князь позволь слово молвить, — обратился я, и, низко поклонившись, после того, как Василько спешился, все конные ратники сразу же сделали то же самое, поэтому и я уже стоял на своих ногах, придерживая Араба за узцы.

Князь же, скользнув по мне взглядом, уставился на коня, который выгодно отличался от всех в нашем отряде. После он уставился уже на мой доспех непонимающим взглядом и только после минутной паузы кивнул разрешающе.

— Мы отвезем послов до татар, токмо треба виру собрать для их. На то люду киевскому сказать, — начал я, но князь рукой остановил меня.

— То как собрать, серебра у меня нет, а люд не даст? — сказал он и показал, чтобы я дал пояснения.

— А давно ли колокол вечевой люд збирал. Пусти гонцов по Киеву люд киевский збирать на Падоле, а ты и скажи им, што боронить Киев будешь, коли татары слово не здержут, а так послов ты зберег, и пуд серебра стоит живота честного люда. Пойдут и збирут серебро, ибо не хоча купец, али ремесленный люд биться до смерти, а токмо жить, — сказал я и внимательно начал наблюдать за реакцией князя.

Вначале на лице читалось сомнение, после понимание, а дальше озарение. Быстро последовали распоряжения, которые выдавали в юном человеке зачатки хорошего администратора и военачальника. По Киеву поскакали небольшие отряды, а уже через минут десять зазвенели колокола вначале на одной церкви, а после от звона уже закладывало уши.

— Кто ты? — наконец обратился ко мне ростовский князь.

— Я Корней Владимиров сын, Кирилл во крещении, зять Войсила, — начал я представляться князю, рядом с который особым интересом озарился ратник лет под двадцать пять, который уже в упор рассматривал меня.